Илья Стальнов - На острие углы

- Пусть отсохнет ваш лживый язык! - продолжал яриться барон.

- Не ведите себя глупо! - с досадой воскликнула Анжелика.

- И вы, господин граф, не только овладели моей женой, но еще и злословите, понося своим грязным языком мое имя.

- Вы о чем, друг мой? - На этот раз удивился де Руа.

- Не вы ли три дня назад назвали меня напыщенным дураком?

- Кто оклеветал меня?

- Господин де Эньян стал свидетелем ваших гнусных слов.

- Вы прекрасно знаете, что де Эньян болтлив и злословен, ему нельзя доверять.

- Вы лжете! Вы говорили это! Вы сказали, что я, барон де Клермон, напыщенный дурак.

- Я никогда не говорил о вас ничего плохого. Вы утомились, дружище. Я зайду к вам попозже, и мы разопьем с вами бутылку старого вина из ваших прекрасных погребов.

- Вино из рук Иуды? Никогда!

- О Господи! Успокойтесь. Всего вам доброго. - Граф направился к двери, но барон ухватил его за плечо.

- Я не закончил. Вы оскорбили меня и мою семью. И я требую удовлетворения.

Он соврал с руки перчатку и бросил ее на пол.

- Вы просто сошли с ума, - покачал головой граф.

- Побойтесь Бога! - крикнула Анжелика.

- А вас, неверная жена, ждет монастырь!

По закону де Клермон имел полное право на подобное решение вопроса, и Анжелика картинно упала в обморок, сквозь полуприщуренные веки наблюдая за продолжением непристойного скандала.

- Я не обижаюсь на вас, де Клермон, и отношу ваши слова за счет утомления и нездоровья.

- Мы будем биться!

- Не глупите. Я не хладнокровный убийца. Нет такого оружия, с помощью которого вы бы одолели меня.

- Выбирайте оружие!

- Хорошо, - пожал плечами граф, которому совершенно не приглядывалось драться с бароном. - Шпаги.

- Завтра на пустыре за аббатством Святого Иакова. Жду в семь. С секундантами.

В своей карете де Руа напряженно обдумывал происшедшее. Он ничего не понимал. Измена жены не могла вывести барона из себя, равно как и брошенные спьяну графом слова. Де Клермон понял, что он пуп земли, и меньше всего обращал внимание на нелестные реплики в свой адрес, произнесенные за его спиной. Создавалось впечатление, что он намеренно вел свое дело к дуэли и лишь искал повода для этого. Зачем? Может быть, кто-то пытается использовать его, чтобы свести счеты с де Руа? Но тогда бы выбрали бойца получше и ненадежнее. Да и не похоже было, что барон играл в чью-то игру. Он просто сошел с ума... Нет, если бы это было лишь сумасшествие. Тут кроется что-то иное. Гораздо более значительное. Странное. И неотвратимое...

Ровно в семь граф был на пустыре. Там уже собрались секунданты и врач, которые скрепя сердце согласились принять участие в этом деле. В четверть восьмого, когда де Руа уже начал надеяться, что де Клермон одумался, барон появился. Он сухо поприветствовал всех и встал неподвижно, широко расставив ноги, держа руку на эфесе шпаги, глаза его смотрели куда-то поверх голов присутствующих.

- Не желаете ли вы признать, что ссора была ошибкой и лучшим выходом будет примирение? Никто не упрекнет вас, если вы примете такое решение. Оно было бы правильным, - произнес секундант.

- Я согласен на примирение, - кивнул де Руа. - И готов просить у моего противника извинения за обиды, которые, как он считает, я нанес ему.

- Вам, господин де Клермон, лучше всего бы последовать примеру господина де Руа, - с облегчением произнес секундант, надеявшийся на счастливый исход. Высочайшим эдиктом дуэли были запрещены и наказание грозило не только дерущимся, но и тем, кто им содействовал.

- Никакого мира. Я буду сражаться! - горячо воскликнул де Клермон. Со вчерашнего дня в нем не произошло никаких изменений к лучшему. Он выглядел еще более безумным.

- Я не хочу вас убивать, барон... Я не буду драться.

- Жалкий трус!

- Нет. Просто я не убийца.

- Тогда я убью тебя! - де Клермон выхватил шпагу и приставил к груди графа.

- Ладно, глупец, ты сам выбрал свою погибель! - бросил де Руа в лицо противнику.

Клинки со звоном скрестились.

Сперва де Руа надеялся улучить момент и выбить оружие из рук барона, но с самого начала все пошло не так, как ему хотелось. Барон обрушился на него подобно урагану. И де Руа был вынужден сразу уйти в оборону. Он отступал, парируя бесчисленные выпады противника. Один раз он чуть не споткнулся, но устоял на ногах.

Вскоре граф понял, что пора отбросить прочь благородные чувства и подумать о себе Он начал драться всерьез, в полную силу.

К его удивлению, барон мастерски парировал самые замысловатые удары. С каждой минутой его яростный напор возрастал. Если так дальше пойдет, шпага обманутого мужа вскоре достигнет цели