Сергей Саканский - Искатель. 2014. Выпуск №2

— Вот что значит школа тхэквондо, — сказал Пилипенко, принимая шляпу. — Могу лишь позавидовать твоей ловкости.

— Это карате, — заметил Жаров. — Тхэквондо использует преимущественно ноги… Он хоть в чем-нибудь сознался? — Жаров перешел к делу.

— Нет, — вздохнул Пилипенко с явной горечью и недоумением. — Я держу его более трех суток.

— Стало быть, уже предъявил официальное обвинение.

— Разумеется. На основании его отпечатков на пивной банке, что нашли в этой машине, и отсутствия алиби. Но самое главное доказательство, хоть и косвенное, заключается в том, что за рулем сидел оборотень.

Жаров поднял руки:

— Сдаюсь. Объяснишь ли ты мне наконец, почему ты вдруг поверил в оборотней?

— Все дело в том, что… — торжественно, будто собираясь поведать нечто очень важное, начал Пилипенко, но в этот момент у него в кармане зазвонил телефон. — Секундочку. — Он достал аппарат, шлепнул его себе на ухо. — Что-о? Еще одно? Немедленно еду. Ждите. — Он обернулся к Жарову: — Ловим такси до Ливадийской больницы.

Пилипенко сорвался с места и зашагал через старый двор на улицу Кирова, поскольку по Чеховке такси проходят примерно раз в час. Жаров шел за ним, говоря другу в спину:

— Что произошло в больнице — это во-вторых. А во-первых, почему же ты все-таки поверил в оборотней?

— Эта тема отменяется, — не оборачиваясь, ответил Пилипенко. — Я только что узнал, что моя гипотеза не верна.

Машина донесла их до больницы за шесть минут. Пилипенко показал удостоверение, и охранник поднял шлагбаум, открыв территорию, для частного транспорта запрещенную.

Пилипенко и Жаров, оба в белых халатах, не застегнутых, так что полы развевались от быстрой ходьбы, шли вдоль вереницы дверей. Их сопровождали доктор и медсестра.

— Я не несу ответственности, — говорил доктор. — Я не понимаю, как он проник в здание. Это забота охраны.

Пилипенко молча морщился, ежился под своим халатом, явно испытывая неудобство от этой безразмерной одежды.

— Он мог залезть в окно на первом этаже, — сказала медсестра.

Так, с белоснежным эскортом, Пилипенко и Жаров дошли до двери палаты, возле которой сидел милиционер. Увидев следователя, он встал и отдал честь.

— Всё под контролем, т-щ капитан! У меня тут круглосуточный пост.

— Отставить пост! Не думаю, что он еще раз сюда сунется.

— Но, т-щ капитан!

— Исполняйте.

— Слушаюсь, — закончил свою дискуссию младший сержант и, захватив с собой стул, удалился по коридору.

Пилипенко распахнул дверь палаты, сердито отдернув полу халата, зацепившуюся за ручку. Обернулся вслед уходящему милиционеру.

— И дайте тыквы начальнику местной охраны.

— Есть тыквы, т-щ капитан! — с радостью ответил младший сержант, устанавливая стул на место, в ряд с другими в коридоре.

Вера Куроедова сидела на своей кровати. Ее загипсованная нога была уже без растяжки. У спинки стояла пара костылей. На двух других кроватях расположились старушка с перевязанными руками и девочка с загипсованной шеей. Судя по облегченным повязкам обеих больных, за прошедшие дни состояние их значительно улучшилось.

— Это был волк! — воскликнула Вера вместо приветствия. — Самый настоящий волк!

— Только в человечьем костюме, — добавила старушка.

— И с огромными когтями, — уточнила девочка.

Жаров вертел головой, недоуменно глядя на этих странных пациенток. Пилипенко поднял обе руки, что на языке жестов означало «молчать!».

— Тихо, — озвучил он более вежливо. — Не все сразу. Я следователь уголовного розыска города Ялты. Начнем с потерпевшей. Итак, что вы видели?

— Я спала, — сказала Вера. — Мне снился сон. Я видела, будто иду по…

— Дальше! — перебил ее Пилипенко, — Вы, вероятно, проснулись?

— Пусть расскажет, — встрял Жаров. — А что, если этот сон…

Жаров поднял раскрытую ладонь и покрутил пальцами, Пилипенко бросил на него злобный взгляд, тот замолк и вяло опустил руку. Вера недоуменно вертела головой. Спросила следователя:

— Так рассказывать сон или нет?

— Нет пока, — очень терпеливым тоном ответил Пилипенко. — Что вы увидели, когда проснулись?

— Оно стояло прямо надо мной и тянуло ко мне руки. Это было то же самое, что сидело в той машине. Большая собачья голова. Или волчья. Такие водились в Древнем Египте.

— Нечто вроде Анубиса, — пробормотал Жаров.

— Его глаза горели, — содрогнувшись, произнесла Вера.

Девочка с повязкой вскочила. Заявила с гордостью:

— Я швырнула в него ночным горшком.