Александр Казанцев: Том (6). Пылающий остров

– Быстрее? Не могу, голубчик. Мы с вами должны прежде повидать эту чернокожую… Уверяю, она имеет отношение к физике.

Кленов стал нервно теребить бородку. Его водянисто-голубые глаза выразили неподдельное отчаяние.

– Что мне с вами делать?

– Готовиться в поход! Мы выедем немедленно. Кэд останется здесь, а я достану тунгуса Лючеткана с верховыми оленями.

– Вы с ума сошли, профессор! Мы не имеем права терять времени.

– Вы только послушайте, милейший, – наклонился к Кленову профессор Баков. – Я навел о ней справки. Она шаманит в роде Хурхангырь.

Несмотря на протесты Кленова, Баков тотчас же отправился в тунгусское стойбище.

Вернулся он к вечеру в сопровождении безбородого старика с узкими щелками вместо глаз. Они привели с собой трех верховых оленей.

Лючеткан, потирая голый подбородок, по просьбе Бакова рассказывал удрученному Кленову про шаманшу:

– Шаманша – непонятный человек. Порченый. Баков пояснил, что тунгусы порчеными называют душевнобольных.

– Пришла из тайги после огненного урагана, – продолжал старик. – Едва живой была, обгорела вся. Говорить не могла. Много кричала. Ничего не понимала. И все к тому месту ходила, где бог Огды людей жег…

– Помните, Иван Алексеевич, я писал вам? – прервал Баков.

– Живой приходила. Видно, знакомый ей бог был. Значит, шаманша. Потом увидели: одними глазами лечить умеет. Люди рода Хурхангырь прогнали старого шамана. Ее шаманшей сделали. Другой год ни с кем не говорила. Непонятный человек. Черный человек. Не наш человек, но шаман… шаман!

– Я в отчаянии, Михаил Иванович! – пробовал протестовать Кленов. – Я привез вам приглашение самого Холмстеда, а вы увлекаетесь поисками какой-то дикарки.

Однако Баков настоял на своем. Утром двое ученых в сопровождении Лючеткана выехали верхом в стойбище Хурхангырь.

Всю дорогу Баков фантазировал, ставя Кленова в тупик своими неожиданными гипотезами.

– Чернокожая, чернокожая! – говорил он, задевая носками сапог за землю. При его росте казалось, что он не едет верхом на олене, а держит между колен это маленькое животное. – Вы думаете, что тунгусы, или эвенки, как они сами себя называют, милейшие и добрейшие в мире люди, и есть коренные жители Сибири?

– Понятия не имею.

– Эвенки, почтенный мой Иван Алексеевич, принадлежат к желтой расе и родственны маньчжурам, соседям вашего Ким Ид Сима. Когда-то они были народом воинственных завоевателей, вторгшихся в Среднюю Азию. Однако они были вытеснены оттуда якутами.

– Тунгусы, якуты в Средней Азии? Не легенды ли это?

– Ничуть, дорогой мой коллега. Изучайте, кроме физики, и другие науки. Эвенки были вытеснены из Средней Азии якутами и отступили на север, укрылись в непроходимых сибирских лесах. Правда, и якутам пришлось уступить завоеванную ими цветущую страну более сильным завоевателям – монголам – и тоже уйти в сибирские леса и тундры, где они стали соседями эвенков.

– Кто же в таком случае коренные жители Сибири? Может быть, американские индейцы?

– Отчасти верно. Действительно, люди сибирских племен вышли из Сибири «тропою смелых» через Чукотку, Берингов пролив и Аляску и заселили Американский континент. Но не о них будет речь… Не угодно ли закурить? – протянул Баков Кленову портсигар.

– Спасибо, Михаил Иванович. Я ведь не курю.

– Я сам отпилил заготовку для этого портсигара от кости коренного обитателя Сибири.

Кленов испуганно посмотрел на Бакова, а тот расхохотался:

– Это был бивень слона.

– Может быть, мамонта? – робко поправил Кленов.

– Нет. Бивень был прямой, а не загнутый. Его принес мне Егор Косых. Он исколесил таежные болота и гривы. И на 66° северной широты, насколько я мог потом определить это по карте, и 104° восточной долготы он открыл «кладбище слонов». Горные кряжи заборами отгородили плоскогорье со всех сторон. Жаркое сибирское солнце растопило слой вечной мерзлоты и оголило кости. Три недели Егор Егорыч не ел ничего, кроме «пучек» – местного растения из семейства зонтичных, весьма пригодного для дудочек и очень мало для гастрономических блюд. Он оставил на кладбище слонов всю провизию, лишь бы принести мне, ученому человеку, как он говорит, неведомую кость.

– Что же следует из всего этого, если даже, осмелюсь так выразиться, поверить вашему неграмотному таежнику?

– Из этого следует, милейший, что в Сибири до последнего ледникового периода был жаркий африканский климат. Здесь водились тигры, слоны…