Александр Казанцев - Том (6). Пылающий остров

А рядом со Спартаком сидел его друг Остап, маленький, верткий. Он не дослужился до сержантского звания из-за озорной своей сущности и несметного числа нарядов, выполнявшихся им вне очереди.

– Эх, траншеекопатель зря не взяли! Клёвое бы дело было! – вертелся на идущей вдоль фюзеляжа скамье Остап. – Я бы подсуетился и на парашюте его спустил прямо хоть в очко нужника.

– Твой канавокопатель от слова «копаться» происходит. А нам время дорого, – степенно возразил Спартак.

– Так и я про брызги! Канаву бы пропахать! Или на худой конец – полосу. Испокон веков так делали. А тут без всякой техники летим. Вроде нагишом.

– Хватит тебе в зебры играть.

– А что? Они вроде нас – полосатые! Правда, полосы у них под прутики растущие, а у нас – под морские волны.

– Так то у моряков!

– А у нас вроде от тайги! – и Остап кивнул на иллюминатор. – Мо-оре! Как в песне!

И он запел про крыло самолета и зеленое море тайги.

Ребята подхватили.

А в переднем салоне самолета спор шел на несравненно более высоком уровне.

Знаменитый лесовед профессор Знатьев, огромный, заросший полуседой бородой, с буйными глазами навыкате, стучал по столику тяжеленным кулачищем:

– Продолжаю утверждать, генерал Хренов, что задуманный вами эксперимент – авантюра! Вы легкомысленно пренебрегаете Великим Опытом! Вот так.

Молодой генерал-майор инженерных войск, невысокий, голубоглазый, по сравнению со своим свирепым собеседником казался сжавшимся в комочек.

– Позвольте уточнить, – спокойно возразил он. – Под Великим Опытом вы имеете в виду традиционные методы тушения лесных пожаров?

– Да, да, да! Традиционные, то есть многократно проверенные удачным применением. Оправдавшие себя! Таковы противопожарные просеки, канавы, схожие с вашими противотанковыми рвами, наконец, встречные пожары, не оставляющие огненному валу древесины для возгорания. Бесспорно, для этого требуется труд тысяч и тысяч людей. Но потому мы и обратились к вам, военным, располагающим людскими резервами, что не ради проведения вами в горящей тайге сомнительных фокусов. Руководя таким обреченным делом, вы, дорогой мой генерал, лишь скомпрометируете славное имя Героя Великой Отечественной войны генерал-полковника Хренова, взломавшего своими инженерными войсками линию Маннергейма, сорвав тем последующие попытки захвата немцами Ленинграда с Карельского перешейка. Мы в блокаду вашего деда ой как вспоминали!

– Аркадий Федорович мне дед лишь по военной специальности, к сожалению. Кстати, всегда славился новаторством.

– И Великим Опытом.

– Позвольте тогда уточнить это понятие с помощью одного сонета.

– Сонета? Так их о любви пишут!

– Не только. Эта форма вмещает любую мысль.

– Извольте, читайте. Генерал и стихи! В первый раз слышу!

Молодой генерал чуть заметно улыбнулся и прочел:

– Ну, знаете ли! Я усматриваю в этом переход на личности! Извольте иметь в виду, что моя фамилия происходит не от чьей-то «знатности», а от древнего русского слова «знатье»! Я из лесников вышел. По-настоящему меня и звать-то «Знатьев»!

– Что вы, профессор! Я имел в виду науку! И вполне уважительно! Разве прогресс возможен без взгляда назад?

– Так отчего вы бросаетесь в атаку без оглядки?

– Атакующему оглядываться не положено, коль скоро приказ об атаке отдан. Но вам, Иван Степанович, оглянуться будет естественно, когда вернетесь с самолетами на базу.

– Да вы что, генерал! Думаете, я полетел с вами слушать генеральские сонеты над тайгой? Дудки! Я спрыгну вместе с вами и вашими ребятами, чтобы посмотреть провал вашей затеи. И успеть принять действенные меры через филиал Академии наук. Рация у вас будет?

– Обязательно спустим на парашюте. А вы, профессор, позвольте уточнить, с парашютом прыгали?

– Не приходилось.

– Так ведь нужны тренировки.

– А зачем? Ведь во время первой тренировки мне бы пришлось прыгать в первый раз? Так я лучше впервые спрыгну по делу, чем без дела, а лишь в предвидении его.

– Тогда наденете парашют с автоматикой. А то занесет невесть куда. Падать будете, как и все десантники, в затяжном прыжке. Эхолот даст команду на заданной высоте. Парашют раскроется сам собой. Вот только, может быть, с дерева придется слезать. Сумеете?