Стас Ас - Последний день может стать первым (СИ)

это…

– Мы учимся, S9. Мы совершенствуемся.

– Их невозможно определить…

– Они были сокрыты, и я определил их слишком близко к цели.

Штаб укреплен, значит, чтобы его стереть, нужен довольно мощный лучевой удар… Судя по

взрыву – не так уж и близко D40 луч разбил. Ему цены нет… От скорости его действий зависело…

Если бы патрульные или истребители успели передать информацию, то…

“Защитник” подходит ко мне – дает мне флягу…

– S9, задача завершена. Два истребителя опустились на площадку штаба, “медведь” – на крышу

Центрального управления DIS.

– Я должен это видеть. Чуть позже…

Только сейчас заметил, что бледные ранены почти все, и, похоже, серьезней, чем я думал… У

одного, кажется, в легком осколок – он достает его со спокойным видом.

– D40, заштопай их. Этот с осколком в легком выживет?

– У них два легких.

– У меня тоже.

– Для них это не смертельно.

– Вот они – идеальные солдаты…

Все стоят и смотрят на меня…

– Не ждите пафосных речей. Сработали чисто. Это самая сложная операция за всю историю

AVRG. Это достойный конец нашей истории и достойное начало вашей. Задача завершена – война

255

остановлена. Сейчас отдыхаем – и за дело. Еще кое-что надо сделать… А сейчас разберемся с

ранами, едой и водой.

Бледные склонили головы, крысы отдали честь… Формальности соблюдены, пора за работу.

Сказать сказал, а из кресла подняться не могу… “Защитник” бледных штопает, крысы сбились

поближе друг к другу – греются… Действительно, холодно очень – прижал руку ко лбу, и перчатка

оставила наледью пару царапин. Здесь отопление без контроля объекта должно работать… Похоже,

что-то повреждено. Крыс-передатчик залез за ворот моей шинели – теплый комочек меха сердце

греет. Хорошо он устроился… Напряжение спадает потихоньку, накатывает безнадега. Вокруг

центрального мозга AVRG стоят пустые кресла генералов Совета… Вот кресло генерала Снегова…

Он один из прежнего состава выжил, и то потому, что его в Ивартэне не было. Он тогда входил в

Совет как представитель командования союзников – в Ивартэн только иногда наведывался… А

после Пересмотра Задач, можно считать, на нем все и держалось. Его больше нет… Вечного

генерала Снегова, который прожил так долго, что успел стать машиной, больше нет… Больше

никого нет…

– Крыс, доложи о потерях.

Здесь крыс слишком много, не могу подключиться к линии связи. Мой “передатчик” залез ко

мне на плечо, царапает погон когтистой лапой… Они отошли от Штрауба, и под зачистку угодило

нескольких сотен его собратьев… Если крысы прячутся, до них не так просто добраться. А вот

буран забрал больше их жизней. Мне нужна была связь, информация, и мои разведчики не могли

укрыться – замерзли. Сейчас они более точно устанавливают число погибших. Это ничего… для

такого многочисленного вида… Могло быть и хуже.

– Вы герои, Крыс, что еще сказать…

Провел рукой по гладкой крысиной шкурке… Они отважные существа, составляющие целое из

своих маленьких жизней…

– Крыс, до Шаттенберга они добрались?

Нет… Гора с плеч… Крысы в основном в Шаттенберге укрывались. Еще час, и их вид был бы

стерт с лица земли, как сотни тысяч предшествующих им… Из темных потайных ходов моего

сознания выходит на свет облегчение. Я еще не осознаю, насколько все изменилось, еще не

осознаю, что война окончена, что наши города пусты и открыты, что погибли люди, что

остановилась наша боевая техника и обслуживающие ее подразделения, что они – полумертвы.

Они “мертвы”, но они ждут. Их пробудят новые приказы, но прежде их заметет снег, закует лед.

Ледяные пустыни все закроют снегами, выжженные солнцем – все засыплют песком, все зальет

вода, все оплетут травы… Новые тысячелетия сотрут наши следы, разрушатся наши дороги, и по

ним на мягких лапах, под которыми, не ломаясь, пригибаются травы, пройдет существо, чуждое

нам – другое… Наш Порядок сменит другой, кажущийся нам хаосом.

Нет, мне уже не больно… Всю жизнь я терял в бесконечных боях и друзей, и командиров, и

бойцов… Я помню, как стирались города, и на их месте оставалась пустота или возводились

новые. Каждый раз, когда что-то у нас забирала пустота, она забирала часть нас самих. Вот только

наши союзники, которые не так давно были нашими врагами, говорят, что пустоты нет… Это

только наше восприятие того, что мы не видим, не воспринимаем, не осознаем…