Теодор Старджон - Другая Селия

А Слим не хочет во что-то впутываться. Он просто хочет кое-что знать.

Он подумал: "Взгляну-ка еще."

Он заполз обратно в шкаф и приложил голову к отверстию. Селия Сартон он мгновенно это понял - этого не переживет. Лицо ее опухло, глаза выпучились, пурпурный язык торчал - слишком далеко - из угла ее рта. Даже пока он смотрел, лицо ее все больше темнело, а кожа на нем сморщивалась, пока не стало похожа на листок копирки, смятой в шар, а потом расправленной.

Само начало импульса - выхватить нужную ей вещь из ящика с рубашками и помчаться к ней - умерло в нем, когда он увидел струйку дыма появившуюся из ее ноздрей, а потом...

Слим вскрикнул, отдергивая голову от дыры, жестоко при этом стукаясь ею, и закрывая ладонями глаза. Представьте себе громадную лампу-вспышку на расстоянии дюйма от носа и зажгите ее, и тогда получится вспышка, которую он получил сквозь свою маленькую щель в жестяном потолке.

Он сидел, постанывая от боли и наблюдая под собственными веками миграцию огненных червей. В конце концов они померкли и он попробовал открыть глаза. Они болели и после-образ щели все висел перед ним, но по крайней мере он мог что-то видеть.

Ноги затопали по лестницам. Он учуял дым и неприятную гарь чего-то маслянистого, чего так и не смог определить. Кто-то закричал. Кто-то затарабанил в дверь. Потом кто-то стал вопить и вопить.

***

На следующий день все было в газетах. Загадочная смерть, кричали заголовки. Чарльз Форт в журнале "Слушай!" сообщил о многих подобных случаях в прошлом и о том, что многие из них происходит и сегодня - люди сгорают в хрустящий пепел от яростного жара, который тем не менее не разрушает одежду или постель, однако ничего не оставляет для вскрытия. Это, говорил журнал, либо неизвестный вид тепла, либо тепло такой интенсивности и настолько кратковременное, что может такое сотворить. Нет известных родственников, говорилось там. Полиция озадачена - нет ни улик, ни подозреваемых.

Слим ничего никому не сказал. Он больше не проявлял любопытства к этому делу. Он в ту же ночь прикрыл дыру в шкафу, а на следующий день, прочитав статью в газете, он воспользовался этой газетой, чтобы завернуть в нее предмет из ящика с рубашками. От него уже пованивало и, хотя времени прошло так мало, разворачивать его уже не стоило. Он бросил пакет в мусорный бак на пути в кабинет юриста в среду.

Он заключил мировое соглашение и в тот же день переехал.

Конец.