Теодор Старджон: Другая Селия

Стоя в ногах своей постели, Слим прикладывал глаз к маленькому кружочку соскребанной им краски и смотрел прямо вниз по лестнице на площадку третьего этажа. На этой площадке, прицепленное к обломку консоли древнего газового рожка, висело зеркало, увенчанное запыленным позолоченным орлом и окруженное рамой из множества резных цветов в стиле рококо. Тщательное подкладывание сложенных пачек из-под сигарет, бесчисленные тесты и пропасть бесшумного снования вверх и вниз по лестнице - и Слиму так точно удалось выверить угол наклона зеркала, что в нем он хорошо видел и площадку второго этажа.

И как оператор радара научается переводить мерцающие знаки и массы в самолеты и погоду, так Слим стал экспертом по интерпретации туманных и далеких образов, передаваемых ему зеркалом. Так он держал под наблюдением приходы и уходы половины постояльцев, даже не покидая свою комнату.

Именно в этом зеркале двадцать минут седьмого он в следующий раз увидел Селию Сартон, поднимающуюся по ступенькам, и глаза его вспыхнули.

От безликости не осталось и следа. Она мчалась по лестнице, прыгая через две ступеньки. Она достигла своей площадки, ввинтилась в свой коридор и исчезла, и пока часть сознания Слима прислушивалась к тому, как она отпирала дверь (торопливо, нервно звеня ключами по замочной скважине, с грохотом распахнутая дверь, с треском захлопнутая), другая его часть изучала моментальную фотографию ее лица.

То, что приподняло вуаль ее статистической обычности, было явной целеустремленностью. Ее глаза лишь поверхностно скользили по машинам, тротуарам, лестницам, дверям. Словно она проецировала все важные составляющие себя в ту свою пустую комнату и нетерпеливо дожидалась, пока ее тело туда доберется. В комнате, все-таки, что-то было, либо ей надо было там что-то сделать, чего она не могла и не желала дожидаться. Так стремятся после долгой разлуки к любимым, или к смертному ложу, к последнему, решающему мгновению. Это было прибытие не того, кто просто хочет, а того, кто страстно жаждет.

Слим застегнул рубашку, чуть приоткрыл свою дверь и бочком выскользнул. Он застыл на секунду на своей площадке, словно громадный лось, нюхающий воздух, прежде чем спускаться к водопою, потом пошел вниз по лестнице.

Единственный сосед Селии Сартон в северном крыле - старая дева с бутылками - устраивалась на вечер: привычки у нее были весьма регулярными и Слим хорошо их знал.

Совершенно уверенный, что его не увидят, он подобрался к двери девушки и замер.

***

Она была там, порядок. Он видел свет, сочащийся по краям плохо пригнанной двери, и чувствовал ту разницу между занятой и пустой комнатами, которая существует, как бы тихо не вел себя жилец. А там было тихо. Что бы ни влекло ее в комнату с такой опрометчивой настоятельностью, что бы она там ни делала, это делалось совершенно беззвучно и без движения, которое он мог бы засечь.

На долгое время - шесть минут, семь - Слим застыл там, приоткрыв рот, чтобы уменьшить звук собственного дыхания. Под конец, покачав головой, он удалился, взобрался по лестнице, вернулся в собственную комнату и, нахмурившись, улегся на постель.

Он может только ждать. Да, ему надо подождать. Никто не делает что-то одно очень долго. Особенно, если при этом нет никакого движения. Через час, через два...

Прошло пять часов. В половине одиннадцатого какой-то слабый звук с нижнего этажа заставил полу дремавшего Слима вскочить с постели и приникнуть к своему глазку во фрамуге. Он увидел, как Сартон медленно вышла из коридора и остановилась, оглядываясь вокруг, но ни на что в отдельности, как кто-то слишком долго просидевший в судовой каюте, и появившийся на палубе не столько подышать свежим воздухом, сколько оглядеться и размять глаза. А когда она пошла вниз по лестнице, то шла легко и не торопилась, как словно бы (снова) важная часть ее оставалась в комнате. Но в данный момент что-то для нее было закончено, а то, что еще предстояло, не было важным и могло подождать.

Застыв с рукой на дверной ручке, Слим решил, что он тоже может подождать. Искушение направиться прямо в ее комнату было, конечно, громадным, но осторожность - тоже важная штука. Предварительно установленные ее привычки не включали в себя полуночные прогулки.

Он не знал, когда она может вернуться, и было бы глупо, в самом деле, рисковать собственным хобби - не только той его частью, что включала ее, но всем хобби - и быть пойманным на месте преступления. Он вздохнул, мешая смирение с предвосхищением удовольствия, и вернулся в постель.