Михаил Башкиров - Открытым текстом

За церковью есть еще один магазин... Может, и туда завезли?..

Очередь тянулась вдоль стены зигзагами, вливаясь в стандартный бетонный тупик - оттуда поодиночке вырывались на волю отоваренные.

Наталья Петровна пристроилась в конец очереди за пареньком в белой жокейке. Чуть сбоку от паренька стояла беременная - месяце на шестом, если не седьмом. Она то и дело поправляла широкое платье, смущаясь выпирающего живота.

За Натальей Петровной заняли две старушки в линялых косынках.

- Не бойтесь, бабулечки, на всех хватит! - паренек снял жокейку. - Обещали еще две машины подбросить, сам слышал...

Старушки, потоптавшись, отошли в тень к стене. Наталья Петровна хотела тоже встать рядом с ними, но паренек сообщил, что сбегает попить квасу, и, размахивая жокейкой, свернул за угол.

- Ты что, голубушка, по такой жаре маешься? - Наталья Петровна улыбнулась беременной - и когда только успела? - Иди, отдохни в сквере, история длинная, часа на два, не меньше... Не бойся, я не уйду, место за тобой...

Становилось душно. Наконец после недели дождей почувствовалось лето.

Такой же знойный день был тогда, в сорок третьем, когда Зинку Коржину отчислили из части... Накануне внезапно исчез лейтенант Ремезов - начальник РУКа 51 0, а утром объявили построение радиороты. Правильно, построение было утром, а жара накатила позже, когда они собирали Зинке белье... ---------------------

51 0 РУК - радиоузел контрольный

На ходу поправляя берет и воротничок форменного платья, Наташа выбежала на утоптанную поляну и заняла место в шеренге рядом с Зинкой и вдруг краешком глаза увидела, что подруга не в парадном, как все, а в старой гимнастерке и линялой юбке.

- Ты что, Зин? Взгреют!

- Мне сегодня можно...

Из-за берез, помахивая веткой у сапога, вышел замполит, приостановился, отшвырнул ветку, поправил ремень и устремился на середину поляны. Рядом с ним вышагивал ротный, беспрестанно поглядывая в какие-то бумаги.

Наташа обернулась к машине РУКа, затянутой маскировочной сеткой. Машина стояла в дальнем конце поляны. Возле нее маячил часовой - это Верочка с карабином на плече. Лейтенант Ремезов так и не показывался.

- Девочки, наверное, гонять будут за открытый текст...

- Лейтенанта в деревне застукали с кралей. Мне Санушкин сказал...

- Брехня...

Но вот радиорота вздрогнула, напряглась, застыла.

- Дорогие мои! Вот и пробил час, которого мы так долго ждали. Фашист бежит, и недалек тот день, когда наши доблестные войска освободят многострадальную Украину и Белоруссию, - замполит на шаг приблизился к строю. - В грядущей победе есть и наш с вами вклад. Так давайте и впредь оправдывать доверие командования!

На последнем слове замполит махнул рукой и обернулся к ротному. Старший лейтенант качнул головой, развернул бумаги, бесшумно пошевелил губами.

И тут Наташа опешила, как опешил весь личный состав РУКа, да и вся радиорота. По команде ротного вышла на пять шагов вперед Зинка.

Ротный ткнул пальцем:

- Дезертир!

Зинка стояла навытяжку, странно выпятив живот, и бледные губы ее с усмешкой повторяли каждое обжигающее слово командира:

- За аморальное поведение...

Наталья Петровна отступила в сторону. Мимо нее, пыхтя, прошла женщина, прижав к груди связку бананов.

Опять эта чертова Зинка Коржина в голову лезет. А за Зинкой, как обычно, потянется маленькая Верочка, и лейтенант Ремезов, и Настя, и все остальные... Они будут в каком-то особом порядке выплывать из глубины времени и подолгу стоять перед глазами, то неподвижные, как монументы, то, наоборот, почти неуловимые, с едва различимыми лицами, как на любительских фотографиях той поры, - а фотографии эти лежат в шкафу вместе с облигациями между письмами и поздравительными открытками...

Раньше как-то вспоминалось редко и безболезненно, а сейчас каждый раз словно к оголенному проводу неосторожно прикасаешься... И все зять виноват... Появился четыре года назад... Федю как раз к операции готовили - назавтра после свадьбы лег в больницу, чтобы под ножом умереть... Говорят - сердце не выдержало... У них всегда, как наломают дров, - обязательно или сердце, или поздно вмешались... Накануне операции у Феди аж губы посинели, а он все об одном... Сомневаюсь насчет зятя, шепчет... Вдруг непутевый или, чего хуже, себе на уме... Останешься на старости лет ни с чем... Похоронили Федю, а жизнь как-то быстро вошла в колею, и зять как само собой разумеющееся принял и дачу, и машину... В гараже пропадал вечерами, на даче старался все делать сам... Ближе к зиме стали иногда собираться втроем у телевизора... Ольга вязала или шила, зять просматривал газеты... Но вот Ольгу в роддом увезли... Зять переживал, дергался, метался... А в тот день ввалился с шоколадным тортом на кухню, прислонился к стене.