Брюс Стерлинг: Глубокий Эдди

Критик медленно затягивался, брови его сошлись у переносицы.

- И что же это?

- Вы хотите спросить, какова скрытая концепция? - Он помахал сигаретой в воздухе. - У меня нет "концепции". Борьбу нельзя низводить до одной простой идеи. Я возвожу здание мысли, которое не должно быть, не может быть низведено до единой простой идеи. Я возвожу структуру, которая, быть может, наведет на мысль о "концепции"... Сделай я большее, сама система пересилит культурное окружение... Любая система рационального анализа должна существовать внутри крепкого и слепого тела человеческих масс, мистер Дертузас. Если какой-то вывод мы и сделали из опыта двадцатого века, то это он по меньшей мере и есть. - Критик вздохнул, выдохнув облачко ароматного медицинского тумана. - Я сражаюсь с ветряными мельницами, сэр. Это долг... Часто это приносит боль, но одновременно приносит тебе невероятное счастье, поскольку ты понимаешь, что у тебя есть друзья и враги и что ты способен удобрить общество противоречивыми точками зрения.

- О каких врагах вы говорите?

- Здесь. Сегодня. Новое дата-сожжение. Это была необходимая стадия формального сопротивления.

- Здесь нехорошее место, - взорвалась Сардинка, или, точнее, Фредерика. - Я понятия не имела, что именно это наша сегодняшняя явка. Ни о какой безопасности здесь не может быть и речи. Жан-Артур, вы должны немедленно уйти отсюда. Вас тут могут убить!

- Дурное место? Ну разумеется. Но здесь столько мегабайтов на службе добра и на службе тех, кто творит добро, - так мало у нас внятных интеллектуальных трактовок истинной природы зла и его бытия... Жестокости и глупости и актов насилия и тьмы... - Критик вздохнул. - На деле, если б вам позволили заглянуть за коды, за какими герр Шрек столь мудро укрыл все свои архивы, собранные здесь данные показались бы вам довольно банальными. Руководства по совершению преступлений притянуты за уши и скверно написаны. Схемы для бомб, подслушивающих устройств, лабораторий по производству наркотиков и так далее плохо разработаны и скорее всего неосуществимы на практике. Порнография - ребячески незрелая и явно антиэротичная. Вторжение в частную жизнь представляет интерес только для вуайеристов. Зло банально и ни в коей мере не столь кроваво-ало, каким рисуют его наши инстинктивные страхи. Это как сексуальная жизнь родителей - первоосновная и запретная тема и тем не менее объективно неотъемлемая часть их человеческой природы и разумеется, вашей собственной.

- Кто намеревается сжечь это место? - поинтересовался Эдди.

- Мой соперник. Он зовет себя Нравственным Рефери.

- Ну да, я о нем слышал. Так он тоже в Дюссельдорфе? Господи Иисусе.

- Он шарлатан, - фыркнул Критик. - Фигура типа аятоллы. Популярный демагог для масс... - Он глянул на Эдди. - Да, да... и обо мне говорят в точности то же самое, мистер Дертузас, мне это прекрасно известно. Но, знаете ли, у меня две докторских диссертации. А Рефери - самозваный цифровой Савонарола. Вообще не ученый. Философ-самоучка. В лучшем случае художник.

- А разве вы не художник?

- В том-то и опасность... - Критик кивнул. - Некогда я был простым учителем, а потом меня озарило сознание моей миссии... Я начал понимать, какие произведения сильнее других, а какие чистой воды украшательство, декорация... - Вид у Критика внезапно стал тревожный, и он снова принялся пыхать сигаретой. - В Европе слишком много кутюр и слишком мало культуры. В Европе все окрашено дискурсом. Здесь слишком много знания и слишком велик страх низвергнуть это знание... Вы в НАФТА слишком наивно постмодернистские, чтобы страдать от этого синдрома... А Сфера, о, Сфера, она ортогональна и нашим и вашим устремленьям. Юг, разумеется, последний наш резерв аутентичного человечества, и это невзирая на свершаемые там онтологические зверства...

- Не понимаю, о чем вы, - потерянно сказал Эдди.

- Возьмите диск. Не потеряйте его, - серьезно ответствовал Критик. - У меня есть определенные обязательства, вот и все. Я должен знать, почему я сделал определенный выбор, и быть в силах защитить его, я должен защищать выбранное мной или рискнуть потерять все... Этот выбор уже сделан. Знайте, сегодня мой Переворот! Мой чудесный Переворот! В подобных этой точках перегиба кривой я способен внести изменения в общество в целом. - Он улыбнулся. - Лучше оно не станет, но, уж поверьте, не останется прежним...

- Сюда идут, - внезапно объявила Фредерика и, вскочив на ноги, принялась жестикулировать, когтя воздух. - Большая колонна маршем движется по улицам... у нас будут проблемы.