Дуглас Ричардс - Перепаянный

— Ладно, — сказал Дэш, кивая, поскольку руки его были по-прежнему прикованы к спинке кровати и не могли делать жесты. — Остальное может быть правдой или выдумкой, но ты эксперт в молекулярной нейробиологии, так что я принимаю твою точку зрения. У мозга потрясающий потенциал.

Он помолчал и затем, приподняв брови, спросил:

— Но как тебе получить к нему доступ?

— Хороший вопрос, — сказала Кира. — Будь ты на моём месте, ты бы начал с изучения разницы в архитектуре мозга гениев и людей с умеренным умственным расстройством.

— Что значит "умеренным"?

— С коэффициентом интеллекта от сорока до сорока пяти. Они способны к обучению до уровня второклассника. Диапазон человеческого интеллекта потрясающ: от серьёзно умственно неполноценных с IQ менее двадцати пяти до редких случаев IQ больше двухсот. Ещё до того, как появилась я, природа уже продемонстрировала пластичность человеческого мозга и человеческого интеллекта, — заметила Кира. — Также я изучила всё, что могла, об аутистах с незаурядными способностями в тех или иных областях.

— Это что, новый термин для идиотов со способностями?

— Именно. Как Дастин Хоффман в "Человеке дождя"?

Дэш кивнул.

— Я понимаю, о людях какого типа ты говоришь.

— Хорошо. Тогда ты знаешь, что бывают такие способные аутисты, которые в скорости вычислений ещё посоревнуются с твоим долларовым калькулятором, которые могут перемножать большие числа и даже моментально вычислять квадратные корни. Некоторые из них способны наизусть запоминать телефонные книги целиком, вот так, — щёлкнув пальцами, сказала Кира.

Дэш прищурил глаза, задумавшись. Действительно, способные идиоты демонстрируют перспективы потенциала человеческого мозга.

— В отдельной области они удивительно талантливы, но их эмоциональный интеллект находится на очень низком уровне, а их понимание и суждения плохи. Почему? Потому что они спаяны иначе, чем ты или я, — пояснила Кира. — Моей целью было понять генетические основы возникновения этих различий в нейронных соединениях. Картографировать различия между способными аутистами и нормальными людьми. И, в конечном счёте, найти способ временного вмешательства в нормальный мозг; чтобы получить способности таких аутистов, но по-другому, более полно, и без заметных недостатков. Не просто оптимизировать мозг на математику или запоминание, но на ум и креативность. Приложиться к потенциально практически неограниченным возможностям мозга.

— С помощью генной терапии?

— Верно, — сказала Кира. — Структура нашего мозга постоянно меняется. Каждая мысль, память, сенсорная информация, опыт — они в действительности вносят изменения в мозг — очень, очень слабые, почти неуловимые. Я узнала, что разница между мозгами способных аутистов и нормальных людей на удивление малозаметная. И, как при выпадении кристаллов из раствора, стоит сформировать в крошечной части мозга более эффективную, оптимизированную структуру, наступает цепная реакция, которая перестраивает остальное. В установке нейронных схем при изначальном развитии мозга участвует ряд эмбриональных генов, которые после рождения выключаются. С помощью генной терапии я смогла вновь активировать те гены, которые я хотела, в нужной последовательности и при заданном уровне экспрессии.

Она немного помолчала, позволяя Дэшу воспринять сказанное, посмотреть, появились ли у него вопросы.

— Продолжай, — сказал он.

— Я начала с экспериментов на грызунах. Воспользовалась для этого лабораторией "НейроКьюэ", работала поздно, чтобы держать работу в тайне.

— Почему в тайне? Этот подход имеет смысл — даже для такого недалёкого вояки, вроде меня.

— Дэвид, я слишком обстоятельно тебя изучила, чтобы купиться на "недалёкого вояку".

— Я повторю вопрос, — сказал Дэш. — Почему не действовать открыто?

— Этого мне бы хотелось больше всего, — сказала Кира. И стала загибать пальцы: — Во первых, другие учёные сочли бы это погоней за аистом в небе, которая совершенно точно не сможет увенчаться успехом. Во-вторых, Администрация по контролю за лекарствами и пищевыми продуктами дозволяет идти на риск внедрять инородные биологические или химические объекты в тело человека, но только в облегчение болезни или во избежание ухудшения состояния здоровья. Пытаться улучшить кого-то, с кем всё в порядке — для них это… В общем, это не одобряют.

— Слишком похоже на игру в Бога? — предположил Дэш.

— И это тоже. Но ещё это считается неоправданным риском. АЛП никогда не санкционировала бы такие работы. А без одобрения Администрации тестировать данный подход на людях незаконно.