Леонид Резник - Дом в центре

– Седой, ты – спец. Что лучше всего использовать? – спросил я у своего «министра обороны».. – Я уже давно об этом думаю, – почему-то мрачно ответил Седой. – Что за проблема? По-моему, РПГ – в самый раз. И я их хорошо знаю…

– РПГ – прекрасное оружие. Мощное, безотказное, удобное. Особенно против танков. Но рушить дома и их содержимое? Немного не то. В РПГ узконаправленный заряд взрывчатки. Стену-то он пробьет…

Я не был особенно заинтересован в сугубо теоретической лекции. Но Седой, увы, не из тех людей, которых можно перебить на полуслове. Пришлось слушать дальше.

– Сейчас есть очень хорошая взрывчатка, типа пластиковой. Она успевает перед взрывом расплющиться, как бы «растечься» по стене. И есть американские наплечные ракеты «Лау», часть боеприпасов к которым снабжена именно этой взрывчаткой. Но я знаю из своего опыта, что по домам можно стрелять даже из танка, а они не рушатся. – Как выглядят твои «Лау»? – не выдержал я.

– Наш кибернетический друг нам подскажет, – вмешался Борис, лихо щелкнув пальцами по монитору. И добавил что-то не очень вразумительное, – кибенематический…

Я уже набрал было воздух для облегченного вздоха. Но безжалостный Седой не дал расслабиться.

– РПГ нам тоже пригодятся. Вы с Борисом будете стрелять из них. Я – из «Лау». У нас получится комбинированный удар. И не забудь, если заботишься о своем здоровье: вытяжная вентиляция – раз, противогазы – два, наушники-заглушки – три.

Я вздохнул совсем не так, как планировал. А почти как в наушниках с противогазом.

По-моему, на этот раз я установил личный рекорд в создании вереницы комнат за один прием. Помещение для нас, камера для Джаббара, комнатка для создания компьютера, три (!) комнаты с неудачными кабельными разъемами, четвертая – с удачным, комнаты-склады с наплечными ракетами и с РПГ… И мне еще предстояло выдумать последнюю из необходимых: просторную комнату с принудительной вытяжной вентиляцией и окнами с видом на базу «Хизбаллы».

Мы перекусили, попили ароматного чайку. Посидели молча, как перед дальней дорогой.

В Ливане тоже шел дождь. Мы полюбовались на базу. Перетащили ракеты в комнату с окнами. Заткнули уши специальными затычками, а поверх них нацепили наушники. Разместили, каждый у своего окна, три видеокамеры (совет Седого). Очень внимательно выслушали подробнейший инструктаж с демонстрацией. И наконец…

Я включил вентиляционную установку, занял боевую позицию. Первым стрелял я, вторым Борис, третьим Седой. Трудно передать словами то, что сделали наши гранаты и ракеты. Трудно вообразить, какая разрушительная сила может таиться в лежащем на плече сравнительно небольшом предмете. Крепенькие на вид домики рушились, как картонные, что-то загорелось, обломки летели во все стороны. Я старался не особенно вглядываться в происходящее, не изучать мелкие детали. Стрелять, куда прикажет Седой, и не более. Как ни крути, на базе находились люди. Седой вдоволь налюбовался картиной разрушений, повернулся ко мне.

– Остается надеяться, что Джаббар не соврал и на базе не было укрепленных подвалов, – сказал он. – Ну, что? На заслуженный отдых? Или мы про кого-то забыли?

– Нет-нет. – Я двинулся к дверям, остальные за мной. – Ничего не забыли. Всем спасибо за сотрудничество. Вы очень славно поработали. Без вас… ничего бы не было без вас. Ты, Боря, заслужил высшую израильскую награду. Есть там у вас звание «Герой Израиля»?

– С вручением Золотой Шестиконечной Звезды, – сказал брат. – А як же? Будет! Черт! Ну, я и устал! И оглох. А дома у меня… Господи, там же разгром почти как на той базе.

От великого до смешного один шаг. Я проводил брата в Петах-Тикву. Вернувшись, сотворил Седому внушительный долларовый гонорар и проводил суперсолдата в Ригу. При желании, он теперь мог отойти от дел и зажить спокойной обеспеченной жизнью. Или опять примется за авантюры со своим агентством и наемниками?

А я остался один. Не считая дрожащего за стеной Фарука Джаббара. Ну, это временный компаньон. И абсолютно несущественный. А что вообще существенно в этой жизни?

Только что я потерял очередных врагов. Туда им и дорога. Хотя, учитывая, что жизнь – борьба, мне надо срочно подбирать новых. Или жизнь – не обязательно борьба? Возможно, я просто испорчен революционным советским воспитанием?

Я сидел в кресле и думал, чем занять руку: бокалом спиртного или чашечкой кофе. В ушах еще грохотали ракеты, перед глазами, как в замедленной съемке, пролетали обломки домов и поднимались клубы дыма. Возможна ли жизнь без борьбы? Не пропадет ли интерес к жизни вместе с врагами?