Михаил Первухин - Зверь из бездны

— Нет, так, ничего! — отозвался Кайо. — Господи! До чего у меня разбиты нервы?! Нет, к черту! Брошу эту идиотскую страну, вернусь на родину. Найду себе какое-нибудь занятие, хоть клерком в конторе, управляющим небольшого имения, буду по утрам прогуливаться по улицам с сигарой в зубах, а вечером сидеть за стаканом винца в кафе…

— Что ты видел? Что тебе показалось? — настаивал на своем Бернштейн, тревожно всматриваясь вдаль.

— Ну, то самое! — глухо промолвил Кайо. Все поняли, о чем он говорил. Их лица побледнели, их

руки задрожали.

В это мгновение могучий толчок приподнял утлый плот на воздух, буквально швырнул его. Связи были порваны, бревна рассыпались, люди упали в воду. Грузный Берн-штейн пошел, как ключ, ко дну и не показывался больше. Кайо вынырнул на мгновение, но над водой показалась только его голова с белым лицом, вылезающими из орбит глазами и судорожно искривленным ртом. Да еще показалась правая рука, которой он отчаянно взмахнул в воздухе, словно посылая кому-то последний привет. Он даже не успел крикнуть, потому что его тело потянуло на дно с непобедимой силой и волны сомкнулись над ним.

Оставалось два человека: боэр Ван-Ховен и кафр Банга. Оба всплыли на десять или пятнадцать метров ниже того места, где произошла загадочная катастрофа. Боэр держался за какое-то бревно одной рукой, другой отчаянно греб, направляясь к скалам, но течение было слишком сильно, и его явно увлекало потоком. Кафр, на котором в момент катастрофы не было никакой почти одежды, был счастливее своего товарища: он плыл легко и быстро, рассекая воду могучими ударами сильных, мускулистых бронзовых рук. И рядом с ним плыла остроухая маленькая собачка.

— Банга! Банга! — услышал кафр отчаянный, полный тоски крик боэра. — На помощь, на помощь, Банга! Именем всех святых!..

Банга оглянулся, потом еще быстрее взмахнул руками. Его лицо было серо, как пепел, зубы стучали, глаза вылезали из орбит, как за минуту перед тем глаза Кайо. И он плыл, плыл, не оглядываясь…

Он не хотел видеть того, что было там, позади. Он пытался вытравить из сознания ужасное видение: почти рядом с полузатонувшим бревном, за которое судорожно ухватился Ван-Ховен, плыло теперь какое-то фантастическое, призрачное, кошмарное существо, что-то чуждое земле, чуждое ласковым солнечным лучам, какой-то темный дух, истинный «зверь из бездны»?

Трудно было сказать, какими размерами обладало это могучее и безобразное тело, напоминающее тело колос-сального гиппопотама. Туловище сзади заканчивалось длинным хвостом, на круглых черных плечах поднималась круто шея, сначала толстая, но быстро суживавшаяся и переходившая в какой-то раздувающийся темный рукав, подпиравший чудовищно безобразную и огромную крокодилью голову.

Зияла пасть с крутящимся, словно змеиное тело, длинным языком и бесконечным числом мелких острых зубов, светились зеленым светом выпуклые глаза, раздувались ноздри.

— На по…

Крик оборвался. Что-то громко всплеснуло, послышался отвратительный хряск дробящихся в могучих челюстях костей, потом все стихло.

Тем временем кафр доплыл до подножья скал на берегу, выбрался из воды и, как кошка, полез по откосу. Собачка карабкалась следом за ним. Они обрывались, падали, поднимались и все ползли и ползли вверх, покуда им не удалось, наконец, достигнуть гребня и скрыться за ним.

И так, уже находясь на берегу, они все бежали, не смея оглянуться.

Странный звук прокатился над лоном реки: казалось, прогремел гром. И еще быстрее бежали бронзовотелый человек с искаженным от ужаса лицом и маленькая рыженькая собачка, мелькавшая в густой траве.

Кафр Банга жив и сейчас. Но кто знал его раньше, тот с трудом узнает Бангу: он сразу обратился в дряхлого старика. Глаза слезятся и глядят с каким-то странным, полубезумным выражением. Кажется, в этих глазах раз навсегда застыл ужас.

На устах его блуждает жалкая растерянная улыбка. Когда Банга идет, он шатается на ходу всем телом, руки и ноги его подергиваются.

При этом Банга часто рассказывает историю про «зверя из бездны».

Он шляется всегда около кабачков, выжидая, когда кто-нибудь кликнет его:

— Гей, черная собака!.. Иди-ка сюда!.. И он бежит, подобострастно и идиотски улыбаясь.

— Я сейчас, сейчас, масса!.. Всюду за ним следует небольшая собачка с черными,

как уголь, живыми глазками и острыми ушками.

Рассказывая о «звере из бездны», о драме в бассейне таинственного потока Лунга, кафр обыкновенно заканчивает эту историю словами: