Андрей Столяров - Поколение победителей

- Это как? - наливая себе стакан, поинтересовался Вовчик.

- Ну, всю жизнь у ларьков бегать не будешь, - пояснил мысль Малек. Рано или поздно придется как-то устраиваться, чтобы жить дальше. Разбежаться, значит, в разные стороны и начать сначала. А иначе нас всех так и переквасят по очереди...

- Ты что, не веришь в нашу победу? - сурово спросил его Вовчик.

Он даже опустил поднесенный ко рту стакан.

- Должны же мы когда-нибудь проиграть, - ответил Малек. - Происходит закономерное, на мой взгляд, чередование поколений. Сначала победили мы и заняли место тех, кто держал мазу до нас. А теперь нам на смену идут новые победители.

Вовчик поколебался от этих слов, но стакан все-таки выпил.

- Слушай, - закусывая масляной шпротиной, спросил он невнятно. - С кем ты спишь, слушай, что уже такой умный? Или, может быть, значит, ты в институте учился?

- Учился. Ушел со второго курса, - признался Малек.

Вовчик вздохнул:

- Вот, блин, откуда у тебя такие концепции. Так, значит, думаешь, что суханам мы проиграем?

- Честно?

- Честно.

Малек тоже выпил.

- Знаешь, мы им уже проиграли, - негромко сказал он.

Разумеется, Вовчик был не согласен с такой постановкой вопроса. Что значит, "уже проиграли", из чего это следует? Да, пока ломят, конечно, суханы, обстановка тяжелая, но ведь, если глянуть назад, с котляковскими отморозками было примерно также. Одно время чуть было не поломали их котляковцы. Ну и что? Ничего. Выстояли тогда братки. И не просто выстояли, но - существенно расширили свою зону. Нет, не надо так уж отчаиваться при временных неудачах.

Тем более, что братки в этой ситуации тоже не топтались на месте. За два месяца, истекшие с начала военных действий, они совершили целых четыре рейда на вражескую территорию. Были разгромлены ещё пять ларьков, выстроившихся вдоль Энергетиков, подвергнуты обработке три магазина: винный, специализированный колбасный и универсам - все они после этого недели две не могли открыться - приведен в панику рынок, где братки прокатились наподобие урагана, и разогнаны, в свою очередь, чейнджники, вынужденные переместиться за границы района.

Кроме того, братки нанесли удар в самое сердце противника. Светлой июльской ночью, когда очистившаяся от туч луна, как бешеная, сияла над крышами, вычислив заранее, где находится недавно оборудованная дежурка суханов, братки, вскрыв решетку, проникли в душноватое после дневного жара подвальное помещение, нашли в задней клети центральный канализационный стояк и размонтировали его, выдернув цепями фановую трубу из держателей. Нечистоты, по слухам, выплескивали потом даже из окон. Две недели разносилось над владениями суханов жуткое благоухание. Дежурка их была полностью выведена из стоя. Эта акция добавила браткам известности и авторитета.

То есть, потери в войне несли обе стороны. Нельзя было однозначно сказать, что кто-либо достиг решающего перевеса. Чаши весов колебались пока с переменным успехом. И все-таки внутренне Вовчик чувствовал, что Малек, наверное, в чем-то прав. Слишком уж настойчиво действовали против них суханы. Слишком уж спокойно и ровно относились они к своим весьма серьезным потерям. Слишком уж напористо продвигались они вперед и слишком уж были уверены в конечной победе.

Это неприятное чувство испытывал, вероятно, не только Вовчик. Девки теперь ходили унылые, просто как в воду опущенные. Клиент, глядя на них, морщился и пробегал мимо. Зиппер, Зозюра и Чайник носа не высовывали за пределы района. Забилла ужасно вздыхал и больше обыкновенного кривил серую рожу. Ни одного нормального слова добиться от него было нельзя. И даже Штакетник, который по молодости голоса в делах не имел, однажды пискнул в дежурке, что, может быть, имеет смысл перебраться на Заводскую улицу. Там сейчас заканчивают строительство нового микрорайона. Место спокойное, а главное - его никто ещё по-настоящему не освоил. Что мы тут, блин, на Непокоренных, привязанные? На хрен нам, в принципе, вообще сдались эти разборки?

В первую секунду никто даже не сообразил, что ответить. Потом Кабан, разумеется, сдвинул брови, и Штакетник мгновенно увял. Забормотал что-то такое насчет "просто подумал", - сгорбился, отодвинулся, сжался и более не издал ни звука. Старался, чтобы его вообще было как можно меньше. Слово, тем не менее, было сказано и, более того, услышано. Становилось понятным, что эти же мысли приходят в голову и другим браткам. Уныние и разброд овладевали прежде спаянным коллективом. И особенно проявились они после одного довольно-таки неприятного инцидента.