Джек Вэнс - Вечная жизнь. (Сборник)

Он больше не мог работать. Посмотрел на темную площадь. Пусто. Но все знали, что Вейрды там.

Полночь. Голоса в кафе притихли.

Клетка на площади заколебалась. Старуха стиснула руками прутья, вгляделась в темноту. Страшно.

Вот дверь открылась — старуха свободна. Наказание кончилось.

Многие подошли к окнам, затаили дыхание.

Старуха осторожно пошла вдоль фасада Актуриана к Бронз Стрит.

Позади нее на тротуаре упал камень. Еще и еще. Ее ударило в бедро. Она побежала. Камни сыпались из темноты. Один, размером с кулак, попал в шею. Старуха пошатнулась, упала. С трудом поднялась, проковыляла до угла и исчезла в темноте.

— Она сбежала, — нарушил тишину чей-то голос.

Ему ответил другой:

— Ты сожалеешь об этом, значит ты такой же, как и Вейрды.

— Вы заметили, сколько камней? Настоящий град.

— Вейрдов становится все больше.

— Вейрды, Визереры и остальные... Я не знаю, не знаю...

На следующее утро Вэйлок появился в Паллиатории точно в назначенное время. Я становлюсь похож на всех остальных трудолюбивых неудачников, подумал он.

Бэзила Тинкопа не было и Вэйлок представился Сэту Каддигану.

Каддиган протянул ему бланк:

— Заполните это, пожалуйста.

Вэйлок просмотрел бумагу, нахмурился. Каддиган рассмеялся:

— Если хочешь работать здесь, заполни.

— Но я уже принят на работу.

Каддиган терпеливо повторил:

— Бланк нужно заполнить. Таковы правила.

Вэйлок написал несколько слов, поставив прочерк против тех вопросов, на которые не хотел отвечать, и вернул бумагу.

— Вот. Моя история жизни.

Каддиган просмотрел листок.

— Твоя жизнь кажется мне сплошным вопросительным знаком.

— Какая есть.

Каддиган пожал плечами.

— Здесь у нас наверху сидят люди, которые любят строго придерживаться правил. Твоя бумажка будет для них как красная тряпка для быка.

— Может, эти люди нуждаются в таком стимуляторе.

Каддиган строго взглянул на него.

— Люди твоего положения редко бывают стимуляторами, не пожалев об этом.

— Надеюсь, что я недолго буду в таком положении.

Каддиган улыбнулся:

— Я уверен, что недолго.

Последовала короткая пауза. Вэйлок первым прервал ее:

— Ты когда-нибудь был в такой должности, как я?

— Нет. Я получил образование в Хорфройдском колледже. Два года проработал интерном в Мидоу Групп Хоум. Следовательно... — Каддиган посмотрел на свои руки. — Я был сразу принял на более интеллектуальную работу.

Он взглянул на Вэйлока:

— Хочешь познакомиться со своими обязанностями?

— По крайней мере, мне любопытно.

— Отлично. Работенка не очень приятная. Иногда опасная. Если ты причинишь вред пациенту, твой слоп понизится. Мы не имеем права на эмоции и жестокость, если, конечно, сами не сходим с ума. — Глаза Каддигана сверкнули. — А теперь, если ты пройдешь со мной...

— Вот наша маленькая империя. — Усмехнулся Каддиган. Он прошел в зал, который чем-то напоминал Вэйлоку музей. По обеим сторонам стояли кровати. Все было выдержано в серо-белых тонах. Прозрачные пластиковые перегородки отделяли одну кровать от другой.

Казалось, что кровати в дальнем конце зала окутанны туманом. Пациенты лежали на спине, вытянув руки вдоль тела. У некоторых глаза были открыты. Это были мужчины, в основном молодые.

— Все тихо и спокойно, — сказал Каддиган. — Они в сильном коллапсе и даже не могут шевельнуться. Но иногда в мозгу кого-нибудь из них что-то происходит и тогда он начинает извиваться, корчиться...

— Такие пациенты опасны?

— Это зависит от человека. Некоторые просто корчатся. Иные вскакивают и бегут по залу, сметая все на своем пути. Если, конечно, позволить им это. — Он угрюмо улыбнулся. — Посмотри... — он показал на углубление в полу, куда входили ножки кроватей. — Как только пациент поднимается с постели, датчики давления подают сигнал и специальное устройство закрывает дверь отсека. Пациент не может бежать, тогда от безысходности он начинает рвать простыни. Мы разработали специальный материал для постельного белья, который рвется со страшным треском. Когда пациент истратит свою ярость на них, входим мы, успокаиваем его и укладываем в постель. — Каддиган помолчал. — Но такие больные — не самое страшное. Есть гораздо хуже. — Он посмотрел на потолок. — Так наверху крикуны. Они лежат тихо и неподвижно, как статуи, но иногда издают вопли. Это трудно выдержать, ведь мы люди, а человеческий мозг очень чувствителен к звукам определенной частоты.