Нил Эшер - Скиннер

— Почему ты настаиваешь на том, что это тот самый Госк Балем, которого мы бросили в море? — спросил Рон.

Спрейдж встал и глубоко затянулся. Свет от тлеющего в трубке табака отразился в его глазах, и они стали похожими на угольки.

— Он — именно этот человек. Воспоминания исчезли, но оболочка осталась. У него сохранились моральные качества, понимание жизни и точка зрения Госка Балема. Он поступит так же, как тысячу лет назад, если окажется в подобной ситуации.

— Ты хочешь сказать, что он снова будет сжигать хуперов в печи?

— Он сжигал в печи только мозги и спинные хребты хуперов. Тела продавались прадорам, подобно пустым сосудам, которые предстояло заполнить металлом и прадорскими мыслями.

— Очень поэтично, Спрейдж. Мы все знаем, что такое лишение разума, — проворчал кто-то из темноты.

— Госк Балем был солдатом ЦСБЗ, захваченным в плен Хупом и его командой. Его привезли сюда, чтобы лишить разума, как и остальных пленников. Он был солдатом и не мог не испытать ужаса, увидев, что здесь происходило, поэтому Хуп решил сохранить ему жизнь, чтобы усилить мучения. На него надели ошейник раба и заставили работать у печи, сжигать физические улики. Он не имел понятия о том, что эти останки были живыми, а если бы и имел — разве он мог не сжигать их? Как поступили бы вы на его месте?

Ничего не услышав в ответ, Спрейдж продолжил:

— Хуперы, которых подвергали операции по лишению разума, были недавно заражены вирусом и не могли выжить в виде мозга и спинного хребта. Не съеденные пиявками умирали или превращались в пиявок. Он никогда не сжигал того, кто имел шанс выжить. Он работал на Хупа, потому что решил выжить сам.

— Да, — сказал Борис. — Но он не все время носил ошейник раба.

— Хуп снял с него ошейник, чтобы усилить мучения. Он мог сбежать в лес, но это вряд ли решило бы проблему. Хуп, на самом деле, подстрекал его к бегству. А он остался и продолжал сжигать останки людей в печи. Знаете, почему? Потому что здесь он имел возможность действовать против Хупа.

— Откуда тебе это известно ? — спросил Рон.

Спрейдж достал из кармана перочинный нож и тщательно вычистил трубку. Выбив пепел на ладонь, он мгновенно принялся набивать ее.

— Я знаю, потому что видел, как он совершил поступок, который стал мне понятен только через несколько лет после того, как мы швырнули его в море. Печи приводились в действие старым термоядерным реактором, который Хуп снял с одного из спускаемых аппаратов. Тогда на мне был ошейник, и вирус еще развивался в моем теле. До операции оставалось недели три, может быть, месяц. Именно тогда я увидел, как Госк Балем бросил в ров кусок обшивки реактора.

Сидевший на корточках у костра Кич мгновенно вскочил на ноги.

— Что он сделал?

— Война шла к концу, прадоры отступали, — продолжил Спрейдж, не обращая внимания на Кича. — Во время войны шансы на спасение были минимальными, а после ее окончания появилась надежда. — Он повернулся и обратился к Кичу. — Ты появился как раз в это время. Ты взломал программу управления ошейников рабов и освободил тех, кто остался в живых. Но как ты знал, где они находились?

Кич смотрел на выглядевшего крайне озадаченным Амбела.

— Мы знали, из какого сектора осуществляется торговля «болванами», но не могли определить, под каким солнцем или на какой планете. Мы прочесывали эту зону в надежде обнаружить следы космического корабля, орбитальной станции, другой техники, используя все доступные методы обнаружения.

— И что, в итоге, привело тебя сюда? — спросил Спрейдж.

— Отчетливый сигнал термоядерного реактора. Обычно его обнаружить не удается, но этот реактор был полностью лишен защитных экранов.

— Проклятье! — воскликнул сидевший рядом с Джанером Борис. Все вдруг возбужденно заговорили, но Спрейдж поднял руку.

— Я назвал его Амбелом, когда нашел, потому что сразу же узнал его. Я не бросил его в море и никому не сказал о нем, потому что тогда могло быть принято решение казнить его. Я позволил ему начать жизнь заново и всегда надеялся на то, что никто не узнает об этом. Он — Госк Балем. Он — тот человек, который в течение нескольких лет снимал обшивку с сердечника реактора, чтобы реактор послужил маяком для солдат ЦСБЗ. Именно благодаря ему многие из нас остались в живых. Нам не следовало бросать его на съедение пиявкам. Нами руководила ненависть, и мы поступили неправильно. Давайте не будем повторять эту ошибку.

Спрейдж сунул трубку в рот, громко щелкнув зубами, и раскурил ее. Все дружно загалдели, а Кич подошел к Амбелу и встал перед ним. Вдруг воцарилась тишина, и все хуперы не спускали с них глаз. Они знали, что контролер на протяжении многих веков выслеживал и уничтожал членов команды Хупа.