Роберт Силверберг: Дорога в один конец

«Из-за таких, как Кросс, — думал Уоршоу, — я и иду сейчас туда, куда иду».

Давление со стороны ригелиан заставляло землян очень заботиться о том, как выглядит образ землянина в глазах жителей Галакгики. «Бремя землянина», так неофициально именовали это люди. Бросить дезертира на Коллидоре означало бы поставить под угрозу престиж Земли. Можно не сомневаться, практичные ригелиане позаботятся о том, чтобы вся вселенная узнала о случившемся.

Уоршоу чувствовал себя загнанным в угол. Когда он добрался до квартиры Фолка, по его спине обильно тек липкий пот.

— Что вам угодно?

Уоршоу стоял на пороге лицом к лицу с коллидорианкой, потрясенный открывшимся зрелищем и запахами.

«Господи! — подумал он. — Мягко говоря, далеко не красавица».

— Я… коммандер Уоршоу. С «Магиара», корабля Мэтта. Можно войти?

Рот, похожий на сфинктер, изобразил подобие любезной улыбки.

— Конечно. Я надеялась, что вы придете. Мэтт много рассказывал о вас.

Она отступила от двери, и Уоршоу вошел внутрь. Характерный для коллидориан резкий запах ударил в ноздри. Это была простенькая двухкомнатная квартира; из той комнаты, где они находились, Уоршоу видел вторую, чуть больше и еще неопрятнее, с разными кухонными приспособлениями. Груда немытых тарелок громоздилась в раковине. Уоршоу с удивлением заметил в дальней комнате неубранную постель… и еще одну в первой. Нахмурившись, он посмотрел на девушку.

Ростом она была почти с него, но гораздо толще. Смуглая кожа казалась грубой, тусклой и больше напоминала шкуру; лицо широкое и плоское, с двумя также плоскими глазами, лишенными блеска, гротескным бугорком носа и сложно устроенным многогубым ртом. Бесформенное черное платье девушки свисало до толстых лодыжек. Насколько Уоршоу знал, это был апофеоз красоты по-коллидориански, — однако, при всем «очаровании», такая женщина вряд ли могла пробудить желание нормального землянина.

— Вы Зетона?

— Да, коммандер Уоршоу.

Г олос невыразительный, отметил он.

— Можно присесть?

Он осторожно прощупывал ситуацию. Тихо сел, брезгливо подобрав под себя ноги. Девушка, похожая на корову, осталась стоять, не сводя с него пристального взгляда.

Неловкое молчание затягивалось. Потом девушка спросила:

— Вы хотите, чтобы Мэтт вернулся с вами домой?

Уоршоу покраснел и сердито поджал губы.

— Да. Наш корабль улетает через четыре дня. Я пришел за Мэттом.

— Его здесь нет.

— Знаю. Он на базе, но скоро вернется к вам.

— Вы ничего с ним не сделали? — спросила она, внезапно испугавшись.

Уоршоу покачал головой.

— С ним все в порядке, — Он помолчал, потом неожиданно спросил, вперив в нее взгляд: — Он любит вас?

— Да, — ответила она, но неуверенно.

— И вы любите его?

— О да! — горячо воскликнула Зетона. — Несомненно.

— Понимаю. — Уоршоу облизнул губы. Все оказалось не так-то просто. — Вы не расскажете, как это произошло… ну, как вы влюбились друг в друга? Любопытно, знаете ли.

Она улыбнулась… По крайней мере, он счел это улыбкой.

— Я встретила его через два дня после того, как вы, земляне, прилетели сюда. Я шла по улице и увидела его. Он сидел на тротуаре у края дороги и плакал.

— Что?

Ее плоские глаза как будто подернулись влагой.

— Да, сидел и плакал. Раньше мне никогда не приходилось видеть плачущего землянина. И мне стало ужасно жалко его. Я подошла к нему. Он выглядел как маленький потерявшийся мальчик.

Уоршоу изумленно и недоверчиво смотрел в безмятежное лицо чужеземной девушки. На протяжении десяти лет он имел дело с коллидорианцами, но ни разу не подходил к ним так близко, предоставляя личные контакты другим. Однако…

«Черт побери, она же почти человек! Почти…»

— Он плохо себя чувствовал? — внезапно охрипшим голосом спросил Уоршоу. — Почему он плакал?

— От одиночества, — невозмутимо ответила Зетона. — От страха. Он боялся меня, вас — всех. Ну, я поговорила с ним там же, на улице. Мы долго беседовали. Он пошел со мной. Я жила тогда одна. И… спустя три дня остался здесь.

— И хочет остаться навсегда?

Девушка горячо закивала.

— Мы очень привязаны друг к другу. Он одинок, и ему нужен кто-нибудь…

— Хватит! — внезапно раздался новый голос.

Уоршоу обернулся. В дверном проеме стоял Фолк, мрачный и суровый. Казалось, что его шрам воспалился, хотя Уоршоу был уверен, что это невозможно.

— Что вы здесь делаете? — спросил Фолк.

— Пришел повидаться с Зетоной, — миролюбиво ответил Уоршоу. — Не ожидал, что ты вернешься так быстро.