Роберт Силверберг - Он уходит и возвращается

Следовательно, верна моя вторая теория — теория рыбака и наживки.

Этот дом приходит к нам из будущего, сказал я себе. Они там изучают конец двадцатого века и хотят собрать кое-какие артефакты. Поэтому время от времени запускают машину времени, которая у них сделана в виде белого домика, чтобы подбирать наши игрушки, животных, газеты, все, что им попадется. А сейчас они пытаются поймать живого представителя человечества конца двадцатого века. Запускают приманку в виде красивой женщины — иногда голой — и подманивают на нее жертву, как рыбак подманивает зубатку на наживку из плотвы.

Безумная идея? Конечно. Но ничего лучше я не придумал.

Через десять дней дом опять исчез. Когда он вернулся — примерно через неделю, — женщины в нем не было. Наверное, ее отправили в отпуск. Однако они по-прежнему старались затащить меня внутрь. Как только я занимал свою обычную позицию у края тротуара, дверь тихонько приоткрывалась; правда, за ней никого не было. Она так и стояла открытой, поджидая, когда я не выдержу и подойду поближе.

Соблазн был велик, что и говорить. Я чувствовал, как с каждым днем меня все сильнее тянет к этому дому, какой все более тусклой мне начинает казаться моя жизнь. Я бросил поиски работы. Перестал заводить нужные знакомства. У меня кончились деньги, которых и до этого было не так уж много. Все, что у меня осталось, — это участие в программе и люди, с которыми я встречался на собраниях, и хотя это были очень хорошие, славные люди, я ни за что не стал бы заводить с ними дружбу, если бы не участвовал в программе.

Так почему бы, в таком случае, не подойти к дому и не заглянуть внутрь? Даже если меня схватят и отправят в год две тысячи девятьсот девяносто девятый и обо мне больше никто не услышит, что я теряю? Тоскливое существование в меблированной комнате в городишке, расположенном неизвестно где? Жизнь на последние копейки, которые я с удовольствием потратил бы на стаканчик «Джонни Уокера», а вместо этого хожу на дурацкие собрания, где такие же бедолаги, как я, упорно пытаются не дать своим лодкам пойти ко дну? Что бы я ни сделал, все равно хуже мне уже не будет. А возможно, станет так хорошо, что и сказать нельзя.

Разумеется, я вовсе не был уверен, что светящиеся пришельцы из будущего вот так возьмут и сразу отправят меня в год 2999, навстречу моему новому, удивительному существованию. Все это было лишь моими догадками, дикой фантазией. Если я зайду в дом, со мной может произойти все, что угодно. Это было то же самое, что сыграть в русскую рулетку, вопрос только в том, что со мной будет?

Однажды я прилепил к резиновому мячику бумажку и забросил мяч в полуоткрытую дверь дома. На бумажке я написал: «КТО ВЫ? ОТКУДА ВЫ? ЧТО ИЩЕТЕ? Я ВАМ НУЖЕН? ЗАЧЕМ? ЧТО ВЫ ХОТИТЕ СО МНОЙ СДЕЛАТЬ?»

После этого я стал ждать, когда мячик вылетит ко мне. Он не вылетел.

Дом исчез. Дом вернулся. Женщины в нем не было. В нем, по-видимому, вообще никого не было. Однако дверь по-прежнему оставалась полуоткрытой, словно приглашая меня зайти. Я же упорно не сходил с тротуара, продолжая смотреть; через некоторое время дверь закрывалась.

Я принес еще один мячик и снова переслал в дом записку. В ней говорилось: «ПРИШЛИТЕ МНЕ ТУ ДЕВУШКУ, БЛОНДИНКУ. Я ХОЧУ С НЕЙ ПОГОВОРИТЬ».

На этот раз дом исчез надолго, примерно на месяц, я даже начал думать, что он уже не вернется и что его вообще никогда не было. Бывали дни, когда я даже не ходил взглянуть на пустырь, оставшийся после исчезновения дома.

Но он вернулся, как ни в чем не бывало, а в дверях стояла женщина и улыбалась; она сказала:

— Не хочешь зайти ко мне, морячок?

На ней было нечто прозрачно-воздушное; она стояла в дверях, упершись рукой в бедро. Ее грудной голос звучал мягко и нежно. Все это походило на сцену из какого-нибудь фильма сороковых годов. Может быть, так оно и было; может быть, они там, в своем будущем, изучали эпоху сороковых.

— Сначала скажи, кто ты такая. И откуда явилась.

— Хочешь немного поразвлечься, милый?

«Еще как». Я чувствовал это каждой клеточкой своего тела.

Я облизнул губы. Я вспомнил, каждом втянул в себя разъяренного, рычащего кота. Как по его ступенькам въехал велосипед. Теперь я чувствовал, как он начинает втягивать меня. Ну уж нет, я вам не кот и не велосипед.

— Сначала я хочу кое-что узнать, — сказал я.

— Заходи, и я все тебе расскажу.

Голос звучит мягко. Чуть хрипловато. Ему невозможно сопротивляться. Почти невозможно.

— Нет. Выйди ко мне, тогда поговорим.