Г Фальберг - Звезды видят все

— Жаль, — медленно произнес Хофстраат. — Быть может…

Госпожа Тербовен прервала его:

— Петер и я просмотрели все пленки. Там лишь снимки разрушенных зданий, стен, отесанных камней. И несколько снимков палаточного лагеря. Больше ничего!

— И сколько их всего?

— Двенадцать. По тридцати шести кадров в каждой, — ответила госпожа Тербовен не задумываясь.

— А ваш муж нумеровал пленки?

— Нет.

Адвокат вернул письмо и неожиданно изменил тему разговора:

— Вы мне поручаете продать ожерелье?

— Да! Об этом-то я и хотела вас попросить. Самой мне тяжело идти к ювелиру, и у вас наверняка возможности лучше, чем у меня. — Она сказала это как бы извиняясь.

Хофстраат кивнул.

— Я смогу вам сообщить стоимость ожерелья уже завтра. Я знаю одного очень хорошего специалиста… Возможно, он и купит жемчужины.

Он посмотрел на свои часы и поднялся.

— Прошу извинения, но я должен идти. Сегодня вечером я жду гостей. В том числе и Петера.

Госпожа Тербовен тоже поднялась и сказала:

— Мой сын говорил об этом. Но он попросил меня позвонить вам и извиниться. Он сказал, что ему еще нужно уладить одно срочное дело.

— Очень жаль, — ответил Хофстраат, собираясь уходить.

В прихожей госпожа Тербовен отдала ему футляр с жемчужным ожерельем. Адвокат молча сунул его во внутренний карман пальто. Прощаясь, он добавил:

— Как старый друг вашего супруга, я охотно вам помогу. Вы полностью можете положиться на меня!

Раздался звонок.

— Сегодня Роньяр заставляет себя ждать! — Хофстраат вышел открыть дверь.

Д-р Нево, не вставая с кресла, выключил телевизор и зажег торшер. С удивлением прислушивался он к приглушенным голосам хозяина дома, ожидаемого гостя и к грудному мелодичному смеху женщины, доносившимся из-за двери.

«Почему же Хофстраат не сказал мне, что ожидает даму!»— подумал он и рассеянно закурил сигарету. Когда дверь отворилась, Нево едва смог скрыть изумление. В сопровождении друзей в комнату вошла поразительно красивая женщина.

— Вот это неожиданность! — воскликнул Хофстраат, закрывая за собой дверь и оборачиваясь к только что пришедшим гостям. — Представить даму я позволяю вам, дорогой Роньяр, я еще на совсем оправился от удивления.

Д-р Нево примял в пепельнице начатую сигарету и поднялся, слегка смущенный. С присущей ему живостью редактор представил:

— Господин д-р Нево — Лу Бельмонте, моя новая сотрудница.

Даже хозяин дома, обычно уравновешенный, не удержался и задорно хлопнул своего друга по плечу.

— Ваша идея, дорогой Роньяр, привести к нам вашу очаровательную сотрудницу поистине блестяща!

Она мило улыбнулась и с дружеской непосредственностью протянула ему руку.

— Я очень много слышала о вас, господин д-р Нево, и теперь очень рада с вами познакомиться!

Нево не отрывал взгляда от ее лица.

— Надеюсь, вы не очень многого ожидаете от этого вечера. Такой холостяцкий вечер — смертельно скучная гшука!

Спутница Роньяра засмеялась и стрельнула в Хофстраата своими серо-зелеными глазами.

— Я уж как-нибудь справлюсь с тремя закостенелыми холостяками! Может, мы лучше сядем!

Хозяин ловко пододвинул ей кресло, поставив его так, что она оказалась напротив.

Нево украдкой поглядывал на ее рыжие волосы, ниспадающие большими мягкими волнами на белую нежную кожу обнаженных плеч. Хофстраат тоже был пленен ее очаровательной внешностью и совсем не заметил, что Роньяр все еще беспомощно держит в руках свою камеру.

— Дорогой господин Хофстраат! Освободите же своего друга от фотоаппарата! Бедняга не знает, что с ним делать!

— Что вы задумали? Желаете запечатлеть нашу уютную компанию? — донеслось до Нево.

— Нет, — ответил Роньяр, ставший немногословным, каким он бывает редко. — Это специальный аппарат. Он принадлежит господину Тербовену. Я хотел ему сегодня вернуть его.

— Жаль, что это специальный аппарат, — галантно посожалел Хофстраат. — Ведь возможность сфотографировать такую красивую женщину предоставляется крайне редко.

— А я в своей лаборатории с удовольствием проявил бы пленку, — закончил Нево.

— Вот как, господин Нево! С каких это пор вы делаете это сами? — Хофстраат внимательно посмотрел на него. — Вы же обычно доверяли ваши фотоработы Вильямсу из Бруклина!

Только что любезно улыбавшееся и почти симпатичное лицо ученого стало, как маска, непроницаемым. Слегка прищурив глаза, он пристально посмотрел на адвоката и иронически сказал: