Эдуард Байков - Подлунные истории (сборник)

Ее величество Легкомысленность и Его величество Кураж воцарились на престоле – пусть на короткий срок, но это было их время, их царство, и все люди тоже являлись их подданными. Настал час задора, час торжества вакханалий, пира на весь мир!

Казалось, сама природа ликовала в буйном неистовстве карнавала.

Игорь договорился со своей невестой пойти на праздник. К ним обещали присоединиться друзья – несколько пар любовников и молодоженов. Игорю шел тридцать первый год, и он полагал, что уж в этом-то году просто обязан жениться и обрести покой в семейном гнезде – благо и кандидатура будущей спутницы жизни выглядела вполне достойной. В отличие от предыдущих претенденток – либо воспитанных и культурных, но весьма жадных до денег акул, либо легкомысленных и туповатых шалав.

Ольга – то, что доктор прописал. Умна, красива, добра, порядочна. И вроде бы любит его. Уж он ее – точно!

Все шло к свадьбе. Родители с обеих сторон энергично одобряли вот-вот долженствующий заключиться брак.

Игорь договорился встретиться со своей пассией в кафе неподалеку от площади, где намечался праздничный карнавал. Как обычно, закончил работу в шесть пополудни, собрался, сел в машину, завел. Заехал домой, умылся, переоделся и за порог. Свою «Хонду» благоразумно поставил на стоянку – знал, что сегодня выпьет по случаю празднества.

До встречи оставался еще час с небольшим. И тут он вспомнил, что обязательно должен забрать сегодня из Ольгиной квартиры цифровую видеокамеру и передать ее одному из друзей – тех, кто придет на праздник.

Может, зайти вместе потом – нет, кто его знает, когда они вернутся с карнавала, может, ночью и, может, пойдут не к Ольге?..

Он поймал такси и назвал адрес своей возлюбленной. Ольга с помощью предков купила себе однокомнатную квартиру еще до их знакомства. У Игоря однокомнатная досталась по наследству от умершей два года назад бабушки.

Он поднялся на третий этаж, позвонил – никто не отзывался. Неужели уже убежала? Ему показалось, что за двойными дверями раздаются слабые звуки. Потом вспомнил, что у него с собой ключи от Ольгиной «хаты».

Достал, открыл, вошел. За прикрытой комнатной дверью слышна какая-то возня. Еще ни о чем не догадываясь, Игорь подошел, приоткрыл дверь… О, боги! Лучше бы он сидел в кафе и ждал Ольгу там.

Молодой мужчина лежал на кровати, голый, а под ним не менее голая распростерлась Ольга. Его милая, нежная и чистая Оля. Они были настолько поглощены своим занятием, что ничего не замечали вокруг. Она извивалась под ним в пароксизмах страсти, сладострастно постанывая. Он же, навалившись всем телом, в яростном наслаждении буравил ее, пыхтя и отдуваясь.

Игорь онемел, ослеп и оглох. Он не помнил, как выбрался, все так же тихо и осторожно, из квартиры. Перед глазами стояла мерзкая картина соития – ходящая ходуном кровать и подпрыгивающая волосатая задница…

«Я этого не видел, – твердил он про себя, – ничего не видел. Ничего не знаю».

Он не приехал в назначенное время в кафе. Вместо этого встретил на карнавале приятелей – других, не тех, с кем договорились встретиться. После чего они втроем дико надрались. Куда делись его собутыльники – этого он знать не мог, в памяти полный провал. Очнулся в парке, на скамейке.

Смеркалось. К нему приблизился полицейский патруль.

– Вставай, нечего тут валяться.

Игорь тупо посмотрел на белобрысого мента с лычками сержанта и дубинкой на поясе. Второй нетерпеливо топтался рядом.

– Посижу… – пьяно икнул Игорь, – и пойду домой… ик.

– С нами пойдешь. У нас посидишь.

– Где это?.. – подозрительно уставился бухой Игорь.

– Ясно где – в гостинице, в номере люкс, – прикололся тот, и оба мента заржали, – отлежишься, выспишься, утром будешь как огурчик.

Игорь помолчал, затем выдал:

– Хрен вам, поганцы… ик.

– Чего-о-о… – зло протянул белобрысый, веселье как рукой сняло, – а ну, вставай, алкашская морда!

Они схватили его за руки и рывком подняли со скамейки. Игорь не сопротивлялся, впав в прострацию. Довели – почти доволокли – до полицейской «восьмерки», впихнули на заднее сиденье. Дальнейшее Игорь не помнил – опять отключился.

Из пьяного забытья его вывела боль – кто-то хлестал его по щекам и драл уши. Наконец, он осознал, что находится в вытрезвителе. Его заставили раздеться, оставив в одних трусах, выложить вещи из карманов на стол дежурному. Потом определили в камеру, где никого кроме него не было.

Игорь еще минут двадцать просидел в ступоре, понемногу приходя в себя, затем встрепенулся. Это что же такое – он себе мирно сидел, ну, ладно, не сидел, пусть – лежал на скамейке, никого не трогал, а тут явились эти говнюки и замели его, как какого-то алканавта или бомжа! Как они его унизили…