Потом пора бессмысленных метаний прошла, ее сменило время размышлений, в большинстве бессвязных под ностальгический шелест долгих дождей.
Неожиданное решение посетило их двоих как-то сразу. Они вернулись в покинутый дом и дождавшись Грачева объявили, что тоже готовы к путешествию в Аттлу: будет оттуда возврат или нет.
- После потери сына любое безумство кажется оправданным,- отвечал Андрей. - Я могу понять Хетти. Он воспитан Лонкэ, нижний мир всегда звал его. Но ты, Кор? Тебя разыскивает Апи. Скоро откроются Двери Хорв и будет желаемая свобода в знании. Внизу же для человека не существует даже выбора; как и когда умереть. Тебя, юноша, покоробили принципы родного мира, которые раньше представлялись разумными и всеоправдывающими, но позже ты назвал их "законами крови"? Так знай: за Лабиринтом уже нет закона, там беззаконие на крови. Я вынужден скорее бежать отсюда,- так негласно постановил Ланатон. Через Эвис мне открыл на это глаза Аманхор. Меня прогоняют не без причин, хотя мало в том пользы и мне, и Эвис, и, главное всем. Однако у меня есть цель,- я испытаю теперь новые средства, чтобы ее достигнуть. Так обстоит со мной. У тебя же нет ничего. Впереди только пятьдесят с лишним дождливых дней до Торжества Начала, знак, которого Сверкающий Меч, а мы не аттлийцы, чтобы понять его суть.
- Я люблю дождь,- ответил внук Апи. - И цель у меня возникла. Твои слова, помнишь, о мире ограниченном догмой? - они не пролетели мимо.
- Эвис была бы рада Эвис, как спутникам. Только вряд ли она возрадуется вашему желанию следовать откуда не будет возврата.
Собравшихся их проводить оказалось немного. Апи и близкие друзья кто-то из Долины Храмов, да некоторые случайно, прослышавшие об их спешном уходе.
Уединившись в правое крыло нефа, адепт Седьмой Сферы в последние
минуты, что-то возбужденно внушал внуку.
Грачев, наблюдавший за хранителем, без особого труда понял:
речь шла о Голубой Саламандре. Конечно он не мог знать истинного
смысла таинственного напутствия со стороны похожего на заговор, но уже предполагал, что история с диадемой стараниями аотта способна потерпеть неожиданный поворот. Наверное поэтому он, в отличии от Эвис, попрощался со стариком подчеркнуто сухо и не упустил возможность проронить какой-то туманный сарказм.
Приглашенные младшими жрецами, они вошли в главный зал. Огонь давно угас в чашах, только редкие факела горели в медных охватах между изваяние и в нишах стены. От этого огромный зал казался пустым и мрачным, как затерянная во времени циклопическая усыпальня.
Аманхор стоял внизу угрюмый, почти окаменелый, будто бессменный атрибут пещеры.
- Все готово, - сказал он, указывая на распахнутые ворота. - Могу добавить золото и несколько советов.
- Этим мы богаты. - Грачев усмехнулся. Держась за рукоять меча, он повернулся к норе, - Разве Тог не должен уделить малость внимания?
- Увы. Он лежит на краю водоема без движений. Так странно смотрит на меня. Его глаза теперь похожи на растескавшееся стекло. Не знаю, что с ним. Но если это смерть, боюсь тогда весь мир становится непрочен.
- О чем ты? Так он может умирать еще тысячу лет. Не съел ли он, чего не следовало?! - Кор ближе подступил к жрецу. В глазах его отразился недобрый блеск,- Или ты думаешь, повинен во всем я?!
- Нет причины обвинять Аманхора и этот Дом,- одернул его Хетти. Подняв копья, кожаный мешок - охотник направился к выходу. Грачев еще раз оглянулся на идолов, застывших у их подножия людей и покинул зал следом за Эвис.
После протяженного коридора, из высохшего бассейна, они отступили в разветвленную сеть ходов, подолгу задерживались под каждым знаком, дожидаясь Аманхора. Со жрецом процессия двинулась быстрее.
Хронавту обратное путешествие через Лабиринт напоминало плаванье в русле подземной реки. Густой черный воздух был больше похож на мертвую воду, холодную, враждебную человеческому теплу. Казалось, стоит повернуться спиной и властвующее здесь течение сразу увлечет назад.
Эвис спешила за факелом Аманхора, стараясь не думать о долгом пути и злоключениях, предсказанных хранителем Пятой Сферы.
Грачев же в это время размышлял о другой дороге к Земле 0блаков, находившейся где-то у оконечности Ноафины, иногда его мыслям мешала сильная боль в руке, пораненной панцирем Тога.
Когда они вырвались из пещеры остановились на краю площадки. над обрывом, вдыхая с наслаждением свежий воздух. Даже отягощенное тяжелыми тучами небо и ломаная линия гор вдали, казались царством волшебного света.
Читать дальше