Борис Штерн: Кто там?

— Благодарствую, — ответил Тот голосом Бел Амора и тут же обругал себя за это лакейское «благодарствую». Если уж взялся вещать от имени Бога, то не суетись, не ори, не кланяйся униженно, а будь на высоте — на тебя вся Вселенная смотрит.

— Короче, так… — продолжал Бел Амор, чувствуя, что в этой критической ситуации надолго умолкать нельзя, а нужно продолжать щелкать портсигаром, создавать звон, пускать дым и говорить Бог знает о чем… все что Бог на душу положит, лишь бы это было о Боге: у Бога имен много и, если что не так, то потом можно будет сказать, что имел в виду совсем другое.

А Стабилизатор молодец, хорошо подыграл и отвлек внимание… Жив курилка! Вдвоем и врать веселее…

Бел Амор божественным жестом стряхнул пепел в омут. Теперь за дело.

— Короче, так, — повторил Бел Амор. — Уравнения — оно, конечно… Но вот послушал-послушал я вас, граждане, и вижу, что вы устроили какую-то грандиозную деятельность вокруг пустого места, а зачем — сами толком не знаете. Бога ищете? Зачем он вам? Или он у вас в дефиците? Ваша методика, в общем, верная: лучшие умы предыдущих Вселенных предлагали проверять на присутствие Бога именно такие подозрительные объекты, где кипит какая-то непонятная возня вокруг пустого места. Хотя и этот способ богоискательства совсем не прост — во Вселенной так много суеты, пустоты и дураков, что все проверить невозможно. Я не собирался тут выступать ни с докладом, ни в прениях, но вижу, что вы уже добрались до Неприкаянной Идеи двойной пустоты, а это уже скорее горячо, чем тепло — хотя, в принципе, Мое существование можно доказать безо всяких уравнений путем обычной логики. В самом деле, во все времена каждое новое поколение начинает с пылом искать Меня, несмотря на убеждение офонарелых церковников, что Бог есть, потому что они себе Его выдумали; не глядя на толпы равнодушных обывателей, которым начхать на всю Вселенную с высокой колокольни, и невзирая на перегибы прямых, как шпалы, воинствующих атеистов, которые однажды решили, что Бога нет, ведь от него не дождешься реальной пользы для народного хозяйства, и потому обтягивают Божьи храмы колючей проволокой и превращают их в овощные склады. Но ни те, ни другие, ни третьи никак не могут понять, что поиски Бога есть диалектика не разума, но души! А что есть душа?…

Бел Амор осекся, поняв, что задавать риторические вопросы типа "Что есть душа? " не следует, потому что немедленно услышит ответ: "Именно это мы и хотели бы у вас узнать! " Правда, у членов правительственной комиссии хватило вкуса не перебивать Бога язвительными замечаниями, но все же вся Вселенная ожидала ответа на вопрос:

А в самом деле: что есть душа?

Бел Амор сбился с мысли, открыл портсигар, послушал звон и размял новую сигаретку.

Он забыл то, что хотел сказать… Тот, Кто Сидел В Омуте, покинул Бел Амора.

Но на помощь ему опять пришел Стабилизатор. Он прошептал из консервного облака:

Тот, Кто Сидел В Омуте, вернулся. Бел Амор вспомнил, что хотел сказать. Он в душе сказал Стабилизатору: "Благодарствую! " и продолжал:

— О любой части тела можно сказать, что она делает то-то и то-то. Например, глаз смотрит, рука держит, мозг мыслит, сердце качает, печень фильтрует… и так далее. Если мы назовем то, что делает душа, то получим определение души. Что же душа делает? Душа — это орган, который умеет делать все. Она умеет думать, дышать, говорить, держать, смотреть, летать, фильтровать, любить, размножаться… Когда душа работает, все способности удваиваются или даже удесятеряются. Душа — это дублирующая система организма, которой надо уметь управлять, — а управление душой — это и есть поиски Бога, и понимающие разумные существа — несмотря, не глядя, невзирая! — во все времена продолжают искать Меня, потому что Я нужен им для личного пользования, они без Меня не могут! Меня ищут, а кто ищет, тот всегда найдет; значит, Я существую! Ну а какие меры следует предпринимать по преодолению нехватки Бога для лучшего и более полного удовлетворения каждой Души населения — это уже ваши проблемы…

Расправившись с определениями богоискательства и души, Бел Амор почувствовал, что полностью опустошен и что Тот, Кто Сидел В Нем, окончательно из него вышел.

Бел Амор не мог понять, откуда что в нем взялось: где он сам придумал, а где его устами в самом деле глаголила Неприкаянная Идея. Он не ожидал от себя такой прыти и совсем не был похож на пророка, на голову которого произвел посадку звездолет под названием «Божья благодать», — правда, в глубине души он оставался все тем же пятнадцатилетним Бел Амором, мечтавшим поступить на отделение поэзии, но в суровой жизни инспектора Охраны Среды с поэзией было туго. Ноль на массу. Стабилизатор не в счет. Бел Амор всю жизнь гонялся за браконьерами и контрабандистами, открывал и оплодотворял безжизненные планеты, вкупе с коллегами катал телеги на зловредное начальство, однажды угодил в рабство к омарам, два года был царем у хайямов (с собственным гаремом), водил баржи, очищал свалки, о Боге не думал и даже не вспоминал, а когда приходилось взбираться на трибуну, двух слов связать не мог и говорил по шпаргалке.