Татьяна Суворова - Черный талисман

Но Вэл сейчас не испытывал ни малейших эмоций. Единственное, что он хотел, - заставить Легионеров подчиняться себе. С одной стороны, это желание оправдывалось пониманием того, что взбунтовавшаяся часть спецназа - явление прескверное. Но было и мальчишеское, дурацкое желание доказать, что он сильнее этих... людей, существ?

Офицер начал атаку - от его спирали к человеку двинулась вроде бы неплотная, несерьезная серая волна. Не аннигиляция, а что-то другое, смутно и подсознательно (память Талисмана?) знакомое Вэлу. Очень опасное.

Протянуть руки вперед. Сосредоточиться на Талисмане - пусть действует он. Перепоручить ему управление организмом, не выпускать из-под контроля лишь сознание и рычаг возвращения своих нормальных позиций в этом симбиозе.

Получилось что-то вроде всплеска рефлексов, которые не требовали ни контроля, ни понимания - как этого не требует, например, процесс пищеварения.

Вэл пошел к противнику. Волна, выпущенная Легионером, коснулась перчаток скафандра - и те расплылись, растворились в сером Ничто. Но руки - вернее, тот мрак, в который они превратились, - ничего не почувствовали. Доля секунды, очень смутное ощущение, что произошло какое-то событие. Пространство перед Вэлом оказалось совершенно чистым, а его пальцы коснулись Легионера.

Звук, похожий на фырканье объевшегося великана. Тончайшая спираль расплылась багровыми, тусклыми лоскутьями - очень нехорошо похожими на лоскутья от Тени Талисмана. ("И на огоньки на концах Легионеров", - совершенно бесстрастно отметил мозг киборга.) Из облачка останков, из какого-то другого измерения, "вывалился" сам офицер - неприметный, чуть растрепанный парень. Такой, каких полно на улице. Он упал на камни в метре от места, где только что была его проекция в трехмерный мир. Дернулся, поднес к горлу худые руки, но не удержался и вдохнул "желе". Посерел, вытянулся, последний раз дернул головой, взъерошив об землю короткие волосы.

Остальные Легионеры, не став досматривать агонию коллеги, кинулись на Вэла. Их проекции все время менялись, принимали образы амеб, тумана, машин... один стал даже исполинской скалой - габаритами с земной Эверест.

Впереди этого скопища взбесившихся форм шла огромная серая волна, стирающая из Вселенной все попавшееся - "желе", землю... Ветер, рванувшийся в эту создаваемую пустоту, перевернул катер, швырнул его в воздух. На миг возникло чувство страха, беспомощности. И тут же Вэла резанул резко усилившийся холод Талисмана. Собственно, это был уже не холод, а оцепенение, чуть ли не каталепсия его человеческого "я", несоизмеримого с пробужденной им Силой, уходящего от нее в шок, в невосприятие всего подряд... На секунду Вэл словно уснул. Потом очнулся.

Перед его глазами кружил грандиозный, торжественный танец темно-красных лоскутьев, смешанных с чем-то изогнутым, неподвижным, похожим на части человеческих тел.

Планета под ногами дернулась - как неожиданно ударенная собака. Вэл покачнулся и чуть не упал на лежащих рядом с его ногами людей. Эти Легионеры, в отличие от остальных, не имели и царапинки. Перепуганные лица юнцов с болезненно-бледной кожей, испуганные, отчаянно умоляющие глаза. В них не осталось ничего грозного или хотя бы чуть-чуть опасного.

Вэл отвернулся - просто чтобы не видеть их попыток не дышать, их агоний. Внутри была странная, спокойная пустота. И полная неспособность что-либо предпринять - поворот головы был верхом того, на что он оказался способен сейчас.

Атмосфера (или планетарный океан?) волновалась - словно взбаламученная вода в стакане. Ее волны швыряли катер, ломали ближайшие, небольшие скалы. Но все это Вэла не интересовало. Он тупо глядел вперед, на половину горы. Только что здесь была большая горная гряда, заслонявшая треть неба. А сейчас она исчезла. Срез, прошедший по оставшимся горам, был зеркальным и отражал медленное сумасшествие атмосферы, камней... Видеть это настолько отчетливо, на таком большом расстоянии было ненормально - но фокусы Талисмана неиссякаемы...

Еще секунда - и глаза Вэла внезапно почти совсем ослепли. "Желе" колыхалось перед ним непроницаемым, подвижным занавесом. Ежась от холода, еще не исчезнувшего из тела, он побрел к катеру. Нашел машину только благодаря какому-то чутью; хотел запрыгнуть в люк, но, руководствуясь тем же инстинктом, понял, что катер перевернут; машинально, не задумываясь, голыми руками поставил его в нормальное положение. Поспешно залез внутрь, не герметизируясь, в аварийном режиме поднялся в воздух, не став ждать, пока планета снова даст пинка машине. Выровняв полет, дистанционно задраил люк и, балансируя катером в струях "желе", медленно приходил в себя.