Татьяна Суворова - Сердце бездны

Экипаж "Дальнего" вышел из анабиоза. И сразу стало казаться, что на планетолете находится добрая тысяча человек. Каждый комингс* пересекался раз двадцать в минуту; куда ни посмотри - к шершавым, "войлочным" (то есть пластиковым) стенам присосались глянцево-медлительные полусферы роботов-уборщиков; корабельный селектор хрипел, честно пытаясь передать все требования о проверках систем и все рапорты об исполнении этого. Люди в перчатках-датчиках с очками-экранами на глазах ощупывали любой миллиметр любой поверхности - словно гладили, ласкали огромное, живое тело.

* Здесь: переход между помещениями; автоматически герметизируется при любой утечке воздуха.

Причиной аврала был начальник базы "Титан", генерал Международной Космической Службы Джон Барлоу. Все заинтересованные люди знали: у этого человека есть сверхъестественная способность обнаруживать даже самый мизерный намек на неполадку. И это при том, что собственноручно на борту корабля-гостя генерал работал не более пяти-шести часов из всех трех суток четырехсменной проверки. И в случае любой "неблагонадежности" он немедленно ставил планетолет на полный осмотр - то есть на три недели каторжной и ювелирной работы как его экипажа, так и техперсонала базы.

Но кончается все - даже такие неприятности, как недельный аврал. Две стальные химеры, чуть-чуть поглоданные микроскопическими зубками вакуума, медленно, с опаской сближались. Под ними был Титан, закрывший Сатурн; над ними - солнце, неуверенно соперничающее со звездами; и полумрак заботливо прятал дичайшие формы техники землян, лишь немного облагороженной дизайнерами.

Маневр прошел нормально, и два монстра, созданные лишь для Пустоты, временно слились воедино, став еще менее описуемыми. Над ними начал всходить Сатурн-Время, и от его света померещилось, что металл обшивок медленно засыпается древним-древним пеплом...

Но под этой броней светили яркие, веселые лампы, качались призрачные и настоящие кусты, деревья. Мужчины и женщины, свободные от вахт, сидели перед зеркалами: надо покрасить глаза и губы, втереть крем в кожу лиц и рук, трескавшихся без привычных химикатов...

Едва стыковочный узел наполнился поддельно-свежим воздухом и автоматика разблокировала замки люков, на "Дальнем" объявился Барлоу - увешанный разнообразным металлом и затянутый в синтетическую кожанку парадного мундира. Одобрительно, чисто по-американски улыбнулся, оглядев самоотдраенную команду, она выстроилась около шкафчиков со скафандрами. С каждым поздоровался за руку. В шлюзе было много зеркальных поверхностей, и Артур, шедший за гостем, без препятствий рассматривал генеральское лицо. Оно было что-то уж больно добренькое и простоватое, никак не подходило к золотистым погонам и отличной выправке.

Потом все перешли в узкие и стерильные коридоры "Титана". Легкие переполнили синтетические лесные запахи. Голубоватая обивка стен, потолка, пола слегка мерцала и успокаивала почти что насильно. Серебристые, чуть зеленоватые комбинезоны десантников перемешались золотистыми - сатурнологов и светло-оранжевыми - техперсонала. Кометологи, которых вез "Дальний", спали в анабиозных ящиках. Стыковка - это причина пробудки экипажа, и только экипажа.

Смех. Кто-то встретил старого знакомого. Хлопки по спинам - в том числе и по женским. В глаза бьет неотличимый от солнечного свет. Загорелые лица. Там, где много пейзажных экранов, так и кажется: это уже Земля, экспедиция кончилась...

После традиционного, чисто символического ужина из конфет, запиваемых неизменными тониками, Барлоу сделал приглашающий жест. Артур, светски улыбаясь, вслед за ним вышел из кают-компании, оформленной под европейский ресторан в парке. Техника обеспечила даже ветер - очень не нравившийся немногим женщинам базы. Они сделали прически, но не смогли закрепить их лаком - все его современные марки создавали вокруг голов слабые статические разряды*.

* Жилые зоны земных космических баз являются фактически помещениями внутри гигантских компьютеров; отсюда вытекает и запрет на действия, создающие лишние помехи для техники.

Войдя в свою каюту, генерал закрыл дверь на замок. Прислонился к голой, ничем не украшенной металлической стене, скрестил руки на груди. И, забыв о жутчайшем космоне*, на котором только что болтал со всеми подряд, заговорил на чистейшем, оксфордском английском:

* Жаргон космонавтов; состоит из английского, русского, китайского с примесью других языков.