Ольга Онойко - Может каждый

Серый с непривычки выбрал сломанный стул и чуть не грохнулся.

Захрипели, завыли старые динамики у сцены. Волосы на загривке стали дыбом. Сев наконец, Серый зажал уши. «Звукарь? — подумал он. — Я удивлюсь, если тут есть звукарь». Действительно, над пультом стояла директриса ДК. Рядом с ней суетился Петик. Серому казалось, что он должен быть выше. Директриса сама была среднего роста, но он еле доставал ей до плеча. Маленький, пухлый, пыхтящий мужичонка в скверном костюме…

— Поганец, — прошипел дядя Коля.

Серый встрепенулся.

Что-то не клеилось.

Пять минут назад Серый отметил, что стал ненормально восприимчивым. Из-за постоянных задачек на эмоциональное наполнение его чувствительность обострилась. Ничего хорошего в этом не было, но факт оставался фактом. И если в Петике крылось что-то неправильное, что-то зловещее — Серый должен был ощутить это.

Петик не понравился ему на рекламке и не нравился сейчас. Больше Серый не чувствовал ничего. Вокруг простиралась обыденная тоска, где вялое развлечение — лучше, чем никакого.

— Сейчас заведёт свои песни, — на ухо ему сказал дядя Коля.

«Песни? — Серый пожал плечами. — Ну, послушаем…»

Директриса наконец разобралась со звуком. Из динамиков понеслись шорох, шелест, скрип и отдалённые мажорные аккорды. Петик вылез на сцену, замахал руками и микрофоном, запрыгал, закричал приветствия. Потом предложил вместе спеть, и зал послушно откликнулся ему нестройным хором. Безобразно грохотали динамики, но это никого не смущало.

Дядя Коля сидел насупившись. Серый погибал от скуки. Что-то похожее он видел на Ютубе в передаче про экстрасенсов девяностых. Передачу он от скуки тоже не досмотрел. Спели песенку… стали повторять аффирмации: «Я красив, я богат, я любим, я успешен…» «Что я здесь делаю? — вздыхал Серый. — Мог бы поработать сейчас. Кино посмотреть. Книжку почитать. Нет здесь ничего, кроме зелёной тоски. Машка — дура. Петик — убогий…» Несмотря на шум, глаза закрывались. Серый попытался удобней устроиться на жёстком стуле, помял затёкшую шею, вяло оглядел зал.

…Он как будто смотрел сквозь 3D-очки в скверном кинотеатре. Изображение было мутным и расплывчатым, но глубину очки давали получше, и Серый отчётливо разбирал, кто на каком плане находится. Вне экрана оставался он один. Сидевший рядом дядя Коля был внутри киноленты… Серый закусил губу. Опасаясь потерять озарение, он слегка расслабился. Происходящее было очень похоже на задачу с биржи. Он чувствовал себя компетентным.

Планов насчитывалось всего три. На внешнем находились дядя Коля, директриса и ещё пара зрителей, остальные — дальше, на промежуточном, и в глубине экрана кривлялся на сцене маленький развинченный Петик. Ему приходилось нелегко. Он тащил их к себе, их всех, многие десятки человек, словно в одном ведре из колодца. Он обливался потом…

«Джейд, — почти вслух подумал Серый. — Это бонус? Это же бонус, Джейд?»

И тотчас понял: нет. Нет таких бонусов.

Хуже.

Это задача с биржи.

И выполняет задачу не Петик. Ведущий тренингов — просто якорёк, к которому подцеплен истинный исполнитель. Сам Серый точно так же подцеплялся к людям и нелюдям… Его охватил холод. Обострённые чувства открывали знание, которого он совсем не хотел. Отточенная интуиция приносила догадки, пробиравшие жутью. «Разума во Вселенной достаточно, чтобы это никогда не стало проблемой для населения одной планеты, — сказала когда-то Джейд. — Но они — совсем другого масштаба».

Исполнитель этой задачи, сотрудник биржи «Может каждый» не был человеком.

Даже гуманоидом не был.

«Они относятся к нам лучше?… — вспомнил Серый, и словно вся окружавшая его тоска разом хлынула в его сердце. — Боюсь, мы зря в это верим…»

За его спиной возникла Джейд и тронула пальцем плечо Серого.

— Прости за внезапность. Запрос подтверждён. Осталось только твоё согласие. Серый, ты — эксперт.

Он вскочил. Сиденье кресла поднялось, ударило его под колени. Шатаясь, Серый вывалился в проход. Боковым зрением он поймал удивлённый взгляд дяди Коли, потом в глазах старика мелькнуло понимание — неверное понимание, он решил, что Серого зацепили глупые песнопения, объяснять было некогда и ни к чему, Серый только подумал: «Чёртова интуиция, может, я ещё и мысли читать начну?», — одними губами проговорил:

— В сортир, — и на полусогнутых выбежал из зала.

В узком шкафу между внутренними и внешними дверями он прислонился к стене. Приглушённый шум накатывал волнами. Серый перестал разбирать слова, этого было достаточно: шум больше не досаждал ему. Отдышавшись, он вышел в фойе и зашагал к лестнице на второй этаж.