Кристофер Прист - Опрокинутый мир

К счастью, времени на размышления у меня уже почти не было: оживление в зале нарастало с каждой минутой. Люди собирались группами и дружески беседовали, и шум все густел по мере того, как длинный стол заполнялся тарелками с едой и множеством разнообразных напитков. Отец водил меня от одной группы к другой, и я перезнакомился с такой бездной народу, что окончательно потерял способность воспринимать новые титулы и имена.

— А что, родителям Виктории меня разве не представят? — поинтересовался я, увидев мостостроителя Леру, который отошел в сторону с женщиной-администратором, наверное, своей женой.

— Нет, нет… это позже.

Отец повел меня дальше, и я опять жал руки новым и новым знакомым.

Но где же Виктория? Теперь, когда с церемонией приобщения к гильдии покончено, пора бы и объявить о нашей помолвке. Да и я, пожалуй, был не прочь повидать невесту. Отчасти из любопытства, а более всего потому, что появился бы хоть кто-то, кого я знал и раньше. Я чувствовал себя подавленным: все вокруг превосходили меня и возрастом и опытом, а с Викторией мы все же были ровесники. Она тоже едва вышла из яслей, знала тех же людей, что и я, прожила на свете столько же, сколько и я. И в этом зале, полном гильдиеров, она стала бы для меня приятным напоминанием о том, что навсегда позади. Я сделал сегодня такой гигантский шаг к зрелости, что для одного дня его, мне казалось, вполне достаточно.

А время шло. Я не ел с тех самых пор, как Брух разбудил меня, и при виде пищи понял, что чертовски голоден. Но и эта куда более соблазнительная часть программы не сумела приковать мое внимание. На меня свалилось слишком много впечатлений сразу. Еще полчаса, не меньше, я тупо следовал за отцом, разговаривал без особой охоты со всяким, к кому меня подводили, но чего я на самом деле жаждал — так это хоть минутку побыть наедине с собой и попытаться как-то осмыслить все пережитое.

Но наконец отец оставил меня с группой администраторов службы синтеза (эта служба, как выяснилось, отвечает за производство всевозможной синтетической пищи и органических материалов, необходимых Городу) и направился туда, где находился Леру. Я заметил, как они перебросились двумя-тремя фразами и Леру кивнул.

Спустя мгновение отец вернулся и отозвал меня.

— Подожди здесь, Гельвард, — распорядился он. — Я намерен объявить о твоей помолвке. Когда введут Викторию, подойдешь ко мне снова.

Отец быстро подошел к Клаузевицу и что-то сказал ему. Навигатор вновь уселся в кресло на помосте.

— Гильдиеры и администраторы! — возвестил Клаузевиц, перекрывая гул голосов. — У нас сегодня есть еще один повод для торжества. Предстоит помолвка нового ученика с дочерью мостостроителя Леру. Разведчик будущего Манн, не угодно ли вам взять слово?

Отец прошел вперед и остановился перед помостом. Торопясь и сбиваясь, он произнес посвященную мне короткую речь. Словно не хватало всего того, что уже случилось сегодня, — эта речь еще более усугубила мое замешательство. Мы с отцом никогда не чувствовали себя свободно друг с другом и никогда не были так близки, как следовало из его слов. Мне хотелось как-то сдержать его, хотелось выйти из зала, пока он не кончит превозносить меня, но я понимал, что по-прежнему нахожусь в центре внимания. Неужели гильдиеры не отдавали себе отчета в том, что гасят во мне восторженность и ощущение торжества?

К большой моей радости, отец, кое-как закончив речь, задержался возле помоста. На другом конце зала Леру объявил, что хотел бы представить присутствующим свою дочь. Открылась дверь, и в зале в сопровождении матери появилась Виктория.

Как и наказывал отец, я подошел к нему и встал рядом. Он пожал мне руку. Леру поцеловал Викторию. Отец в свою очередь чмокнул ее в щечку и подарил колечко. Пришлось выслушать еще одну речь. В конце концов мне все-таки дозволили приблизиться к невесте. Но поговорить у нас не было ни малейшей возможности.

Празднество шло своим чередом.

Мне вручили ключ от яслей, сказав, что я вправе пользоваться своей прежней каютой до тех пор, пока мне не подберут жилище в квартале гильдиеров, и вновь напомнили о принесенной клятве. Я немедленно отправился спать.

Разбудил меня затемно один из гильдиеров, встреченных накануне. Звали его разведчик Дентон. Он подождал, пока я облачусь в новенькую форму ученика гильдии, и вывел меня из яслей. Но пошли мы не тем путем, что накануне, а стали карабкаться по лестницам все выше и выше. В Городе было тихо. По дороге я бросил взгляд на стенные часы и убедился, что еще чудовищно рано — чуть больше половины четвертого утра. Коридоры казались вымершими, плафоны на потолке были притушены.