Евгений Сыч - Ангел гибели

- Это что, - удивился Юрка, - профессия такая?

- Нет, профессия у меня другая вообще-то. Строитель я, каменщиком, облицовщиком, плотником могу.

- Почему же не строишь, а с покойниками возишься?

- Характер такой. Отовсюду гонят. Я всегда все до конца договариваю и вопросы до конца задаю, пока не получу ответа.

- Разве же на каждый вопрос есть ответ? - засомневался Юрка. - Я вот тоже узнать хочу, что делать должен, а никто не говорит. Что, по-твоему, должен делать ангел?

- Господь не наставил? - неуверенно спросил Вадим.

- Нет, - скорбно покачал головой Юрка. - Меч вот дал и все.

- Меч дан, чтобы диавола сокрушить, - бледными губами проговорил Вадим.

- Дьявола? - задумался Юрка. - Насчет дьявола ничего сказать не могу, не встречал я дьявола. Бесов видел, но это так, ничего особенного. Могу сокрушить, наверное, двух-трех, если постараться. Только мне кажется, ничего не изменится. У них свои задачи, своя работа.

- Дозволь спросить. Точно ли ты ангел Божий?

- Ангел, ангел, - подтвердил Юрка. - Юрой зовут.

- Это Георгий, значит? Тебе лучше знать, конечно, только ты не такой какой-то. Как-то ты не так рассуждаешь, - сам себя испугался Вадим, - не как ангел, в общем.

- Приехали, - сказал Юрка, ухмыльнувшись. - Может, ты меня поучишь, как я рассуждать должен. Теперь я, пожалуй, понимаю, почему тебя со всех работ гнали, разве вот покойники не протестуют. Больше ты, видать, ни с кем столковаться не можешь.

- Характер у меня и правда скверный, - мягко ответил Вадим. - Только кому-то ведь надо мертвых прибирать, а родственники этого часто не умеют. Сам ведь себя усопший не причешет, не обмоет. А хоронить тоже надо по-людски, по-божески. Я и хочу, чтобы всем хорошо было, - Вадим помялся, не решаясь сказать непривычные слова, но сказал: - Долг чтобы отдать. Мы остаемся, а их уже там встречают.

- Ты хороший мужик, - расчувствовался Юрка. - Слушай, попробуй забыть, что я ангел, ну, вроде как просто парень, сосед, например, посоветоваться зашел. Мне ведь посоветоваться не с кем. Я в ангелы-то случайно попал, и власть мне дана страшная, видишь - меч, убивать я, значит, должен, ангелом смерти меня называют.

- Ангел гибели? Губитель? - ужаснулся Вадим.

- Не знаю. Не думаю, - прислушался к себе Юрка: слово "губитель" ему решительно не понравилось. - Во всяком случае, душу могу забрать любую. Хотя и не палач. Палач ведь убивает тех, кого к нему приводят. А мне что же, самому за преступником бегать, да еще и не знать за кем?

- Георгий, - сказал Вадим решительно. - Если тебе такая власть от Бога дана, так не затем ли, чтобы ты со звездою сразился?

- Постой, постой, какая это звезда? - заторопился Юрка, вспомнив, какая звезда и где она?

- Наверное, Господь направит твою руку, - серьезно сказал ему Вадим. Он стал вдруг очень бледен, задышал со свистом, губы посинели.

- Ох, не умирай ты, Вадим, - забеспокоился Юрка. - Я вовсе не за этим тебя позвал.

- Ничего, - вяло пробормотал тот. - Мне вообще-то жить незачем. Возьми меня к себе, Георгий. Мне уж и так давно хотелось повеситься, только страшно было. Все долги мои розданы, и взять с меня нечего, и жить мне скучно.

- Нет, живи еще, - отмахнулся Юрка. - Может, договорим потом, если получится. Душу-то я твою спасу, а вот земную жизнь - вряд ли. Прощай пока!

Он оторвался от садовой скамейки, поднялся вверх. Человек снизу следил за ним исполненным веры и покоя взглядом. Юрка долго видел его, пока не отвлекся на другую фигуру - огромную статую бывшему великому грешнику, а позднее святому - Владимиру. "Надо же!" - подивился Юрка: памятник был рассчитан именно на него, на то, что он подлетит поближе и взглянет святому в лицо. Увидеть это лицо снизу, с земли не представлялось возможным - Владимир стоял на краю обрыва. И сбоку тоже лица этого не увидишь, только бронзовый далекий профиль. Внизу у постамента суетились скелеты, щелкали фотоаппаратами, терзали музыку. На пришествие ангела настроены явно не были, явись перед ними Юрка - не признали бы или разбежались от непонятного. Для людей любая неожиданность страшна.

Вадим был единственным человеком, с которым Юрка мог разговаривать, напрямую. Нет, возможно, еще существовали такие, только ему они не встречались. Они, по-видимому, старались не проявляться, не выделяться из серой толпы, потому что бывало это чревато недобрым. Впрочем, рано или поздно властители все равно увязывали огонек веры, тихо горящий в глазах, с жизнью духа и стремились потушить его любой ценой. Тогда оставалось только - руки крестом: сдаюсь, не могу больше, кто может - пусть идет дальше, через меня, по мне, пусть подбирает выпавшее из рук, пусть несет до новой вершины. Мудрость чудаков и чудачества мудрых.