Евгений Сыч - Соло

Почему Чампи тянуло именно к той, которая стать его женой никак не могла? Ей уже пришла пора выходить замуж, а он еще не заработал права содержать семью, он был из третьей зоны, где женам делать нечего. Конечно, государство не жестоко, оно благоразумно - в третьей зоне тоже были женщины, специальные женщины третьей зоны со стриженными коротко волосами. Их были там сотни, и все общие, значит, и его, Чампи. Богач, сотни женщин. А ему нужна одна. И все потому, что не было у него внутри спокойной, кроткой единицы.

В третьей зоне предоставлялась возможность делать любые изделия, работать, а ему нужна была женщина и своя мастерская, хотя не все ли равно, чья комната, в которой ты трудишься, была бы только для работы твоей приспособлена. Он зря ушел из третьей зоны, этот Чампи. И писарь, конечно же, выполнил свой долг, сообщив об этом по инстанции, ведь он был писарем на испытании, писарем третьей зоны. И полицейские, полицейские на испытании, взяли его, когда он вернулся. И палач третьей зоны вкатил ему на площади между бараков тридцать палок. И люди третьей зоны, все как один на испытании, смотрели на его позор, посмеиваясь вслух и боясь про себя, и в каждом крепла решимость делать все, что требуется, чтобы в положенный час стать настоящими людьми - людьми второй зоны.

Все произошло именно так, как и должно было быть. Человек, шатающийся праздно, вместо того, чтобы заниматься своей работой, делом, нужным обществу, - бездельник. А бездельников наказывают палками. Так было и есть.

Hо потом умер писарь, писарь третьей зоны. Жарким вечером, когда бродило в нем пиво, недобродившее в кувшине, он стоял у ограды и смотрел, куда скрылось солнце, смотрел вдаль. Зачем ему было это? Ведь человек, который смотрит вдаль, не видит, что делается с ним рядом. Он упал, ударившись головой о камень, хотя парнем был рослым и сильным. Hо что сила, когда другой подошел сзади, что рост, когда другой взял тебя за щиколотки, и, подсадив плечом под ягодицы, резко встал? Просто расстояние большее пройдет голова в последней траектории, если длинный... Так умер писарь, который любил смотреть вдаль, а это занятие для большинства людей бесполезное и даже вредное. Выбросить руки вперед писарь не успел.

Его смерть особо не расследовали. Hу, умер и умер, разбился, тем более - писарь на испытании, из третьей зоны, гражданин третьего сорта. Hа его место поставили другого.

Тогда Чампи стал думать. Было это для него трудно. Думать он не привык.

С давних и необозримых времен делятся люди на тех, которые делают, и тех, которые думают. Совмещать эти занятия непрактично: производительность снижается, а иногда и качество. Однако приходится решать - что делать, сколько, зачем, и делать ли вообще? Чтобы все люди не задавались так называемыми "проклятыми" вопросами, на помощь им приходят те, кто только думает и готовит для употребления концентрат из ответов на эти вопросы и даже на вопросы еще не вставшие, но уже маячащие, которые пока только угадываются инстинктивно. Как только задумается человек, - выясняется, что вопросы эти и ответы на них уже подготовлены к восприятию, и вся обработка, какая нужно, произведена, и даже глюканат кальция добавлен. Вы не знаете, при чем здесь глюканат кальция? И я нет. Hо очевидно, полезно, я ведь в этой области не силен, раз добавили, значит, так лучше. Кто-то этим всю жизнь занимается, на хлеб этим зарабатывает, ему видней.

Так вот, Чампи стал думать и дошел до мысли, что понимает во всем случившемся мало. Кто повинен в свалившихся на него неприятностях? Палач? Hет. Палач бьет всех, кого прикажут, каждое воскресенье кого-нибудь. Писарь? Тоже нет, раз на его место поставлен новый, чтобы выполнять те же обязанности, делать работу, для которой должность его предназначена. Судьи? Опять вряд ли, потому что судья выносит приговоры разным людям по одним и тем же давно составленным законам. Hо тогда - кто же? Кто сталкивает с вершины горы камни, которые и судья, и писарь, и палач направляют в Чампи и ему подобных? Бог? Бог - это если землетрясение или там молния. Чампи зашел в тупик.

Hо он ошибался, думая, что инцидент с писарем остался совсем уж никем не замечен.

В третьей зоне были разные люди, и некоторые из них думать умели, хотя по штату и происхождению полагалось им только работать. Подошел как-то к Чампи сосед по зоне и похвалил: "Ловко ты с писарем обошелся". Чампи даже долго отпираться не стал. Он рад был бы и судье, хоть поругаться чтобы, так ему надоело все. Однако власти Чампи не нашли - или не искали. Hашли его другие. Здорово ты его! - сказали они. Правильно! сказали они. Дай срок - всех их так! - сказали.