Валентин Сычеников: Критический момент

* * *

- Знаете, этим можно не на шутку припугнуть обывателя, - иронически заметил Евгений Кузьмич, отрываясь от рукописи. - Даже владение самой совершенной техникой не убережет людей от страха перед грозящим ледниковым нашествием. Особого юмора в его голосе, однако, не звучало. Чувствовалось, что рукопись, если и не взволновала его, то по крайней мере заинтересовала, и к изложенному в ней он относится довольно серьезно. И я без колебаний подлил масла в огонь. - А представьте себе последствия возгорания одной из планет нашей системы,- сказал я.- Самое малое, что нас ждет, это великий потоп... Если не ядерная сковорода... - Высокоорганизованная цивилизация не может пойти на уничтожение себе подобных, - с горячностью воскликнул мой собеседник, сразу выдавая этим, сколь серьезно он отнесся к проблеме. - Конечно, - Элла не стала возражать напрямую, - и поэтому на Земле испокон веков живут в любви и дружбе, систематически истребляя друг друга. - Истреблять бросаются фанатики, одурманенные чувством собственного превосходства, - защищался он, не замечая иронии. - А вы полагаете, оронам это чувство незнакомо? - не сдавалась Элла. Евгений Кузьмич пожал плечами и уже неуверенно продолжил: - По крайней мере на таком уровне... С ростом цивилизованности должны повышаться понятия гуманизма, не говоря уж о трезвом разуме. - Верно, - с жестким скептицизмом откликнулась Элла. У Македонского были копья, у Гитлера - пушки, у Трумэна... - Неужели такова судьба всех цивилизаций?! - воскликнул он. - Единство и борьба противоположностей - всеобъемлющий закон, - не без язвительности заметила Элла. - Да, да,- пробормотал Евгений Кузьмич смущенно, как ученик, забывший, сколько будет дважды два.- Но все-таки должны же они чем-то отличаться?вспыльчиво воскликнул он. - Да, конечно, некоторые различия могут быть,- вмешался я,- как, скажем, между европейцами и азиатами. - По крайней мере натура у их женщин не лучше нашей,- ревниво вставила Элла. - Вы хотите сказать, они отличаются не более как цветом кожи да религией?уточнил Евгений Кузьмич, пропуская мимо ушей реплику Эллы. - Да, примерно так,- подтвердил я. - Как говорится, ничто человеческое им не чуждо,- снова вмешалась Элла, и эта реплика не прошла незамеченной. - Милая Элла Вячеславовна, - отозвался Евгений Кузьмич, - вы так агрессивны, словно сами там были и, как бишь, их называть?... оронки вам насолили... "Вот видишь, ты зарываешься...", - снова предостерег я Эллу и поспешил рассеять подозрения гостя: - Она очень ревниво отнеслась к моей рукописи. Евгений Кузьмич рассмеялся: - Ох уж, эти женщины... Не сомневаюсь, что они одинаковы везде. - Как и мужчины, - парировала Элла, улыбнувшись. - Впрочем, мы спорим, словно все это происходит на самом деле, усмехнулся Евгений Кузьмич. - В этом, пожалуй и есть изумительное свойство человеческого разума - придумает что-либо - и начнет не только выдавать за действительное, но и принимать за него... - И появляются Атлантиды, Иисусы Христосы и Одиссеи, - в тон ему протянула Элла. - Вот-вот, и эти фантазии захватывают людей, волнуют их воображение, доводят до... Кстати, не одного ли источника слова фантазия и фанатизм? Сфантазированный Христос стал предметом поклонения фанатиков. Они готовы многим пожертвовать ради принципов, пропагандировавшихся мессией. - К сожалению, другая часть фанатиков занята прямо противоположным старанием доказать, что Христос - исключительно плод воображения фантазеров, - произнесла Элла. - Что вы хотите этим сказать? - насторожился Евгений Кузьмич. - Элла утверждает, что философия материалистична, - поспешил вмешаться я, - хотя ее и нельзя потрогать. Ведь не напрасно есть термин: "предмет философии". Наступила мимолетная пауза. - Верно,- согласился Евгений Кузьмич. - Философы спорят о том, что нельзя, скажем, положить в карман,- он засмеялся найденному определению, считая его удачным, и заключил: - В таком плане ваши фантазии, конечно, заслуживают внимания. Я скромно улыбнулся. Евгений Кузьмич залпом усушил чашку кофе. - Если позволите - я дочитаю?- он вопросительно кивнул на исписанные листы на столе. - Конечно, конечно,- с готовностью согласился я.

* * *

Вуд и Кола воспользовались экспериментами Эрва для изучения изменений климата, а соответственно - флоры и фауны Земли. Сначала группы вели исследования параллельно, но, начиная примерно с двух тысяч лет до нашей эры (по земному времени), Вуд и Кола стали бывать на Земле все чаще и чаще, внимательно следя за все ускоряющимся развитием здешней цивилизации. Учащение рейсов и служило причиной возросшего беспокойства Колы, начавшегося с четвертого посещения. Она катастрофически, несмотря на сжатость рейсов по времени, опережала по возрасту свою коллегу Лану. За год (по Оро), пока длится эксперимент, они посетили Землю уже десять раз, задерживаясь в каждом рейсе по нескольку месяцев (по-земному). Вуд, правда, не обращал на это никакого внимания. Коле часто казалось, что он, наоборот, старается подольше задержаться на Земле - так он выигрывал время для своих научных работ. Вуд старался обработать информацию по каждому рейсу, не возвращаясь на Оро. В итоге он за год выполнил двухлетнюю программу своих работ. Но предметом их общего беспокойства было стремительное развитие земной цивилизации. Когда Вуд еще в четвертой экспедиции захватил с Земли Эру и Века, он не придал этому особого значения. На Оро появление "земных обезьян" особого эффекта не произвело. Многие, правда, поразились их внешней идентичности с людьми, населяющими Оро. Однако уровень интеллекта "обезьян" говорил о том, что они годятся только на роль подопытных животных. Кола с удовольствием взяла на себя по сути безграничные права на обладание дикарями и стала проводить на них эксперимент по дрессировке.