Норман Спинрад - Дитя разума

Здесь, кажется, должен быть образец… Клетки самца и «самки А» отличаются от клеток представителей других видов фауны, как и ожидалось.

Но «самки Б» животных всех видов имеют одинаковую клеточную структуру и одинаковую протоплазму…

Так что это?

Организм, который проходит стадии насекомого, рептилии и млекопитающего? Организм, который в различных стадиях имитирует все другие организмы планеты?

Начался дождь. Крупные капли, как в барабан, били по древолистьям, из которых были сделаны крыша и стены хижины. И все же это был мягкий, ласковый дождь — мирный, как и все прочее на этой планете.

Килтон вздохнул: наверно, так приятно провести оставшуюся жизнь здесь. Успокаивающее тепло женщины… Будет ли у меня шанс еще когда-нибудь найти похожую на нее?

Такую же, но настоящую.

Килтон попытался вызвать в себе ненависть к спящей. Она была иной, чужой и чуждой формой жизни. Она даже не была человеком. Для доказательства достаточно лишь взять хороший микроскоп. Он представил себе начальную стадию ее жизни: бесформенная лужа протоплазмы под мертвым древолистом в лесу… Не получилось. По последним данным, все женщины и мужчины рождены из бесформенного комочка слизи. И разве это действительно важно, что одни формируются в самом человеческом организме, а другие, как, например, эта женщина, зародились и выросли в гигантском… назовем его коконом?

С ее слишком человеческими руками, обнимающими его, с ее запахом, куда лучше, чем человеческий, — ну какое Килтону дело, какова там биологическая ситуация?!

Он вспомнил, как обнаружил первое озерцо телеплазмы и свою первую реакцию. Отвращение.

На лесной почве, под упавшим древолистом, Килтон увидел примерно четырех футов в диаметре серо-зеленую лужу полупрозрачной желеобразной протоплазмы, а по ее краям и в отдельных местах поверхности — пузыри и коконы различных размеров: от горошины до арбуза. Внешний вид не оставлял сомнений, что коконы образованы из того же вещества, что и желатиновый комковатый студень, напоминавший блевотину.

Килтон радировал корабельному роботу, и через двадцать минут механизм прибыл — гусеничный танк с десятью стрелочными «руками», оснащенными газовыми и механическими резаками, ковшами, сверлами и манипуляторами. Робот взрезал вокруг лужи почву на глубину, примерно, в полтора фута, затем узконаправленным газовым резаком подрубил дерн, завел под них четыре манипулятора и осторожно, словно блюдо с молочным поросенком, внес протоплазму в кормовой люк.

Килтон вернулся к кораблю верхом на роботе.

— Что за чертовщина? — отворотив нос от желеобразной блевотины, проворчал Ларри Блэйр. — Тарелка студня больного крупом в острой форме?

— Я еще не вполне уверен, — ответил Килтон, — но, возможно, это как раз та ложка дегтя в бочке меда этой планеты.

— ?

— Помнишь, я как-то говорил о существовании здесь самок двух типов: «А» и «Б»?

— Да. Ну и?..

— Я сделал клеточный срез одного из коконов, и оказалось, что он состоит из протоплазмы «типа Б».

— Ну и что? — раздраженно спросил Блэйр.

— А как ты думаешь, Ларри, что было внутри кокона?

— Кукла Синди!

— «Самка В» свирельной ящерицы.

— Что? Ты имеешь в виду, что из этой… вылупится свирельная ящерица?

Килтон махнул на разбросанные по желеобразному образованию коконы.

— Не только они, Ларри. Но и насекомые, водяные змеи, птицы-листвянки. В этих коконах содержатся десятки различных видов животных. И каждый из них — самка «типа Б».

— Не понял.

— Не отчаивайся, Ларри. Я эколог, но не уверен, понимаю ли сам. Все, на что меня хватило, так это на гипотезу. Предположим, жизнь на планете зародилась так же, как и на всех других планетах, и образовала тысячи различных видов. А потом под действием этого солнца каким-то образом возникла особая мутация, совершенно иной тип организма: бесформенный и аморфный, вроде амебы, но не микроскопический, а крупный. И ему требуется занять свою экологическую нишу. Он не хищник. Не паразит. Не симбиот. Возможно, он начал имитировать другие организмы. Простейшие. Но потом — новая мутация, и он становится… не ощущающим, не осознающим… а несущим в себе примитивную телепатию, причем на клеточном уровне. Это такая… телепатоплазма, телеплазма, новый тип» протоплазмы.

— От твоей гипотезы мне уже хреново, — Блэйр поежился.

— Это не просто чужая форма жизни. Это совершенно иная концепция самой жизни. Телеплазма осознает другие организмы на клеточном, органическом уровне. Подобно всем организмам она должна бороться и за пищу, и за жизненное пространство. Она аморфна и не имеет собственной формы. И тогда она принимает форму окружающих ее организмов. Свирельных ящериц. Насекомых. Всего, чего угодно. Она способна имитировать любую форму жизни, орган в орган. А теперь вспомним: телеплазма конкурирует в борьбе за пищу. И как ей проще всего устроиться в жизни?