Уэн Спенсер: Глазами Чужака

— Укия, я в «чероки», можешь отправляться.

За стоянкой и узенькой грязной улицей открывалась стена деревьев — опушка Шенли-парка. След женщины вел в заросли травы, скрывающие утоптанную тропу. Спустились сумерки, под деревьями парка пряталась ночь. Укия быстро шел по тропе, согнувшись почти вдвое, касаясь земли руками, когда нос и глаза подводили его. На засохшей грязи не осталось следов женщины, однако тропа была неровно забрызгана кровью — меч убийцы раскачивался в такт бегу. Но кто же убийца? Его след еще предстояло найти.

Позади полицейская группа поддержки продиралась сквозь заросли, как стадо лосей. Укия смутно слышал в наушниках голос Макса, тот сообщал полицейскому диспетчеру данные о продвижении погони.

Кровавый след, на котором сосредоточился молодой детектив, сошел с тропы, повернул и двинулся по звериной тропке сквозь подлесок. Укии пришлось согнуться, чтобы не цепляться за нижние ветви. Погоня все дальше углублялась в заросли, которые так странно было видеть в центре города. Внезапно в ухе детектива раздался громкий свист, и он остановился.

— Что такое, Макс?

— Ты убежал далеко вперед, группа поддержки отстала. Не сосредоточивайся так сильно, а то потом костей не соберешь.

— Хорошо, Макс.

Укия подумал, не остановиться ли, но услышал, что полицейские приближаются, неловко шумя. Представив, каково будет идти по следу в окружении всех этих людей, он прибавил ходу, сбежал по крутому склону и в овражке снова увидел следы девушки, они хорошо отпечатались в грязи. Девушка вскарабкалась по противоположному склону оврага и, видимо, постояла под деревом — там, где на боку ее должен был висеть меч, скопилась лужа крови. Справа, по течению ручья, сюда вели следы еще одного человека, тяжелого, с большими ногами. Девушка отошла за дерево, ожидая, пока он пройдет.

— Макс, — прошептал Укия, понимая, что почти ничего не слышит — поднимался сильный ветер.

Он уже знал, что найдет за деревом, но все же двинулся вперед.

— Слушаю, Укия.

Девушка подождала, пока мужчина пройдет, и двинулась за ним, ступая по его следам.

— Эта женщина — убийца, Макс. Меч у нее.

— Ты уверен?

Она шла за мужчиной метров двадцать сквозь густой кустарник, а потом убила его. Укия присел возле полицейского в форме, разрубленного опытной рукой.

— Она убила полицейского, я нашел тело. Тут больше никого, только я и она.

— Укия, уходи!

Спиной он почувствовал чей-то взгляд и обернулся.

Девушка съежилась в подлеске, белки ее глаз, казалось, светились в сумерках.

— Ты один из них, ведь так? Я чувствовала, как ты приближаешься, словно свет в темноте, словно крик тысячи голосов. Ты один из них.

— Черт, — прошипел в наушнике голос Макса, — я ее вижу.

Женщина засмеялась совершенно сумасшедшим смехом.

— Как ты это терпишь? Они не затыкаются. Не затыкаются! Послушай! Ты слышишь?

— Укия, уходи.

Голос Макса звучал совсем плоско и холодно.

— Вы не сказали, что будет так. Что я не смогу спать, потому что буду все время слышать их дыхание. А даже если их нет, все равно слышно, как по венам течет кровь!

— Укия, уходи немедленно.

— Как мне перестать слышать?! — Девушка выла словно попавший в беду зверь. Она вцепилась в свои спутанные волосы, в которых застряли листья и трава, и принялась выдирать их окровавленной левой рукой; в правой она все еще держала меч. — Как мне не слышать?

Укия готов был подойти к ней, готов был помочь ей, если это вообще возможно, но тут девушка снова сверкнула на него глазами, как норка при виде крови.

— Ты знал, что так будет! Этого вы и хотели! Вам ничего не было нужно, только чтобы я убила их, так?

Укия поднял руки.

— Я тебя не знаю. Я ничего тебе не сделал.

Девушка рассмеялась каким-то ломаным смехом.

— Не ври мне, я знаю, когда люди врут. Проклятые жуки! Так громко жужжат, а их самих не видно! Их миллионы вокруг, где они прячутся днем?

— Достань пистолет, Укия. Когда она прыгнет, стреляй.

Сверкнула молния, и девушка кинулась на него со скоростью жалящей змеи. Укия отскочил назад, выбрасывая вверх руку, чтобы защититься от удара... и тут же вспомнил о мертвой девушке с отрубленными пальцами. Меч сверкнул при вспышке молнии, как электрическая дуга, руку обожгла острая боль. Укия поскользнулся, пытаясь достать пистолет, снова встал на ноги — и меч опять поцеловал его, на этот раз в незащищенное горло. Из раны полилась кровь, пульсируя в такт биению сердца; он зажал рану левой рукой и вслепую нажал на спуск, потом еще и еще раз. Пистолет прыгал в руке, выстрелы ярко вспыхивали в ночном лесу, девушка дергалась, когда в нее попадали пули. Ноги Укии подогнулись, и он упал, все еще отчаянно прижимая руку к скользкому горлу. Снова раздался гром, заглушив эхо выстрелов, и хлынул ливень.