Эдвард Смит - Трипланетие. Первый Ленсмен

Передние и задние края образования — вход и выход гигантской трубы — могли не выдержать массированного удара противника, и это обстоятельство доставляло стратегам Патруля немалое беспокойство. Вот почему первые десять и последние шесть колец цилиндра были собраны из особых кораблей. Экраны помех — и ничего больше; автоматы, управляемые дистанционно, на борту которых не имелось ни одной живой души. Если бы потери Флота составили восемь двойных колец за первые три-четыре секунды атаки — теоретические расчеты предсказывали именно такой уровень, — Киннисон был бы вполне удовлетворен.

Зашита выстояла. В долю секунды открытый конец цилиндра поглотил, словно засосав в трубу, всю вершину вражеского конуса, и безмолвствовавшие до этого момента излучатели дредноутов принялись за работу. Каждый корабль внутреннего слоя имел две эммитерные батареи, одну — направленную внутрь, вторую — под углом к оси цилиндра. Таким образом, с какого направления судно Черных не вошло бы в цилиндр Патруля, оно попадало в сокрушительный лучевой шквал. И соотношение мощностей было не два к одному; по энергетическому потенциалу Большой Флот превосходил врага на два порядка.

Под воздействием этих невообразимых потоков энергии защитные экраны поглощенных цилиндром кораблей вспыхнули всеми цветами радуги и тут же поблекли. Через несколько микросекунд броневые пластины корпусов, сделанных из самых прочных материалов, известных к тому времени, тоже оказались разрушенными. Теперь деструкционные лучи вгрызлись в ничем не прикрытый металл внутренней обшивки, пронизывая суда насквозь.

Детонация атомных боеголовок в корабельных арсеналах увеличила и без того огромную температуру плазменного облака, в котором плавились, испарялись, распадались на атомы самые мощные дредноуты Черного Флота.

Цилиндр замер, и Киннисон с Клайтоном смогли оценить свои потери. Глубина поражения переднего основания составляла в среднем полдюжины двойных колец. Кое-где автоматы шестого кольца остались неповрежденным; в других местах, куда ударили сконцентрированные потоки лучей, бреши зияли и в седьмом кольце. Но лишь доля процента боевых судов вышла из строя — там, где враг сумел прожечь внешний слой атакующего цилиндра.

При первом ударе Патрулю удалось уничтожить всего несколько сотен кораблей противника, но это означало победу. В вершине конуса группировались тяжелые суда, и здесь же находился флагман; скорее всего, командования Черного Флота больше не существовало.

Через несколько секунд стало ясно, что если кто-то из высших офицеров и остался в живых, он уже не мог эффективно управлять сражением. Некоторые вражеские корабли, полуразрушенные и разбитые, вышли из боя; другие пытались перестроиться и совершить отчаянную, бессмысленную атаку монолитного цилиндра Патруля. Нерешительность была очевидной и явно нарастала.

Большой Флот не собирался разворачивать свою чудовищную цилиндрическую машину уничтожения, что потребовало бы нескольких часов; в этом уже и не было необходимости. Теперь корабли Патруля рассыпались по всему пространству, уничтожая остатки армады Черных. К этому времени противник был настолько деморализован, что почти не оказывал сопротивления, и Флот не потерял больше ни одного судна.

«Не пора ли кончать. Род? — мысленно спросил Сэммз. — Прикажите Клайтону прекратить огонь, чтобы мы могли вступить в переговоры.»

«Переговоры, черт возьми! — в ответной мысли Киннисона явно сквозило раздражение. — Мы должны уничтожить их! Полностью и бесповоротно! К дьяволу переговоры!»

«Не надо превращать бой в бойню. Если вы не согласны со мной, соберем Совет, чтобы решить, кто из нас прав.»

«Не нужно. Вы правы — и это одна из причин, по которой Первым Ленсменом стали вы, а не я», — и адмирал, все еще гневаясь, отдал необходимые распоряжения.

Суда Большого Флота неподвижно повисли в пространстве, операторы установили связь, и Вирджил Сэммз произнес вслух, используя язык, понятный всем, кто когда-нибудь находился в глубинах космоса:

— Соедините меня со старшим офицером противника. На его экране появилось волевое, не слишком симпатичное лицо; на нем застыло выражение горькой безнадежности — этот человек был готов к смерти.

— Вы победили! Так приходите и кончайте с нами!

— Боюсь, вы несколько дезинформированы в части наших целей и этических принципов. Кто из старших командиров остался в живых — кроме вас?