Александр Сапаров - Личный лекарь Грозного. Прыжок в прошлое

Они посмотрели друг на друга.

— Действительно, — наконец пробормотал Семка, — Никита у тебя точно нога сломана, да еще больная. Сейчас я Георгия позову.

И он пулей унесся по коридору. Через несколько минут, у лестницы было столпотворение. Но пришедший Георгий быстро нашел всем занятие. На ногу больному был наложен лубок, принесены носилки и Никиту доставили в его келью, было дано болеутоляющее и снотворное питье, и постепенно сон сморил несчастного, который и во сне периодически всхлипывал и стонал.

Я направлялся из Кремля в свою школу, где сегодня, после обеда должен был прочитать свою очередную лекцию. Настроение было отличным, несмотря на Великий пост, к которому я за эти годы так и не мог привыкнуть. Вчера я первый раз после ранения был у своих воспитанников, и тот прогресс, который они показали за это время, меня обрадовал. Главное, что они начали писать, пусть и с ошибками, медленно, но все придет со временем. У меня же собственно ничего нового не случилось, еще две недели после крещения сына и царского пира я проболел, посещение дворца дало себя знать. Несмотря на то, что мне была оказана честь, усесться за стол гораздо ближе к царю, и тот даже уделил мне несколько слов, здоровью от этого легче не стало, в палатах было натоплено, но от постоянного хождения по ногам гуляли сквозняки, и к окончанию пира я почувствовал себя хуже. Но ушел еще на своих ногах, а ночью поднялась температура и озноб. Слава богу, на этих симптомах все и закончилось, но почти две недели пришлось вновь просидеть дома.

Кузьма за это время несколько раз навещал меня и показал спицы к аппарату Илизарова, которые они, наконец, смогли выковать.

— Сергий Аникитович, — ты как — то говорил, что знаешь хитрый способ золочения, — начал он свой разговор, — может, расскажешь, что делать надо?

Я вспомнил свое неосмотрительное замечание, по этому поводу, когда я думал, что можно попробовать гальванический метод покрытия. Но сейчас мне было не этого.

— А давай Кузьма первые спицы покроем амальгамой золотой огневым золочением, — предложил я, — знаешь ли, как это делается?

Когда я это говорил, то подумал, что ртути в этих спицах после прогрева будет мизер, притом она находится в другом химическом состоянии и особого вреда пациенту не принесет. Зато не надо пока мне заниматься гальваническими элементами, на которые пока нет ни времени, ни здоровья, хотя все равно придется это делать, потому, как получить титан для подобных изделий я не имею ни малейшего представления.

Мастер обиженно посмотрел на меня, — Сергий Аникитович, так я это еще несколько лет назад все выучил, помню, как сегодня это было, хозяин то мой учитель первый в основном этим и занимался. Сделаю все в лучшем виде, не сомневайся.

Так, что через неделю я смотрел на спицы, которые пока их не брали в руки, производили впечатление полностью золотых. И теперь мне оставалось только решиться на операцию у Никиты Алтуфьева. Но решимости мне пока не хватало, каждый раз, когда я вспоминал о своем обещании школяру, у меня перед глазами вставали возможные осложнения операции.

Когда мы почти подъехали к монастырю, мои мысли были прерваны суетой возникшей впереди, в ногах у охраны валялся какой-то дьяк, мои вои после покушения особо не миндальничали, и все попытки добраться до меня пресекали жестко. Но тут я узнал в дьяке отца Никиты и проехал вперед, чтобы успеть удержать стрельца от удара кнутом.

Старший Алтуфьев, увидев меня, громко закричал:

— Сергий Аникитович, к ногам твоим припадаю, Христом богом прошу, помоги сыну моему.

— Так, Акинф, разве я не обещал помочь? Но погодить еще надо. Не все готово у меня для дела этого.

— Так, Сергий Аникитович, ты же не знаешь ничего. Вчера вечером сын мой упал с лестницы и свою увечную ногу поломал. Твой лекарь смотрел и сказал, что скорее всего отрезать ногу надо иначе дело худо будет. Одна надежа на тебя, ты же сам говорил, что есть возможность исправить увечье.

— Говорил, признаю, и от слов своих не отказываюсь, но прежде надо мне все самому посмотреть, тогда и скажу, что делать будем, может, и вправду ногу отрезать придется, — озабоченно сказал я и заехал в открытые монастырские ворота.

— Да, уж рентген, к сожалению, никакими руками не заменить, — думал я, осматривая сломанную ногу своего школяра. Тот лежал вытянувшись, как струна и только скрипел зубами, стараясь не кричать при моем осторожном ощупывании. Как ни странно, но выраженного смещения костных отломков не было, хотя большеберцовая кость была сломана в средней трети. По-видимому, в большей степени из-за того, что малоберцовая кость осталась целой.