– Вам очень повезет, если вы справитесь за день. Термиты уже не те, что в первые дни экспансии. Они пуганые и знают свою территорию, в отличие от нас. Да, у нас огромное преимущество – техника. Инфракрасные визоры определят район, где роятся насекомые. Найдут его по исходящему от них теплу. Но поразить термита не так просто. Они передвигаются с приличной скоростью. Конечно, не так быстро, как альмейдяне, но зато они гораздо более маневренны. Давайте теперь я продемонстрирую вам возможности боевого скафандра. Это действительно чудо альмейдянской техники и ее последнее достижение.
Курс лекций о возможностях скафандра занял трое суток. Возможности впечатляли. Особенно поразило меня встроенное оружие. Стрелять можно было одновременно всеми четырьмя держателями. Верхними – из аннигиляторов, нижними – из плазменных разрядников. При этом оружие имело значительный радиус поражения, и для удачного выстрела достаточно было навести его на цель весьма приблизительно. Кроме того, скафандр оказался легким и гибким, он почти не стеснял движений и не причинял видимых неудобств. Зильда была в восторге, дай ей волю, она и спать бы ложилась в скафандре.
– Хорошей охоты, – пожелал нам инструктор перед самым прилетом. – И учтите, скафандр остается функциональным, лишь пока носитель внутри него жив. Он запрограммирован на самоуничтожение, если носитель погибает.
– Зачем? – спросил я.
– Чтобы оружие не досталось врагу. Так что для собственного удобства постарайтесь остаться в живых.
Я придал фасаду выражение веселья, хотя не очень люблю мрачный юмор.
От места посадки до термитника мы с Зильдой добрались довольно быстро. Местное солнце еще не взошло, первые лучи лишь слегка подсветили горизонт. Было довольно темно и, по местным меркам, прохладно. Меня порадовало это обстоятельство – тепловые визоры наиболее чувствительны именно в темноте и на холоде. Я принялся сканировать местность и вскоре обнаружил признаки присутствия стада.
Я зафиксировал направление и расстояние. Пока что все складывалось крайне удачно.
– Тиль, дорогой, я пойду в авангарде, – сказала Зильда. – А ты будешь держаться сзади, на расстоянии видимости, и в случае чего прикроешь меня.
Я принялся было возражать, потому что двигаться впереди означало подвергнуться большей опасности, нежели сзади. Однако переспорить Зильду не удалось, и я в результате проявил свойственную мне покладистость. Задействовав все датчики и включив режим максимальной маскировки, мы с Зильдой направились к месту лежки стада.
Первым увидел марсианина Мишка Очкарик. Мишка лежал метрах в двадцати слева от меня, укрываясь за кучей мусора. Место для засады мы искали двое суток и, наконец, нашли. До нашествия место называлось площадью Труда, по центру ее был разбит сквер, и не одна пара влюбленных целовалась на узких скамейках под тополями. Я частенько бывал здесь, водил девчонок в мороженицу на углу, с приятелями спускался в пивной погребок со знаменитыми охотничьими сосисками под чешское и баварское.
Теперь площадь переименовали в Кладбище Дохлых Псов. Почему-то именно здесь погибло особенно много собак. Возможно, после смерти владельцев инстинкт гнал их сюда, в скверик, куда покойные хозяева водили выгуливать породистых щенков.
По периметру Кладбище Дохлых Псов было основательно завалено остатками рухнувших зданий и горами мусора, но с севера проход оставался свободен. Здесь на площадь выходил Крысиный проспект, бывший проспект Мая, и угловые здания по обе стороны проспекта остались целы. Вот в этих домах, по шесть бойцов в каждом, и сосредоточились основные силы отряда. Я же с обоими Очкариками занимал позицию прямо напротив выхода проспекта на площадь.
Мишка негромко свистнул. Я повернул к нему голову, и он показал выпяченный указательный палец. «Один», – понял я и дал отмашку стволом автомата. Краем глаза я увидел движение в окне второго этажа правого здания. Там приняли сигнал, сейчас ребята наверняка рассредоточивались по огневым точкам. Я махнул Леньке, затем подполз к краю моей баррикады из мусора и осторожно выглянул. Мне понадобилось секунд пять, чтобы обнаружить марсианина. Он почти сливался с местностью и плавно передвигался по остаткам тротуара, словно плыл по нему. Больше всего это походило на перемещение уродливого старого холодильника, из которого торчали в разные стороны шесть гипертрофированных конечностей. Казалось, будто сам холодильник был ожившей иллюстрацией к «Мойдодыру», а пару лишних конечностей художник намалевал по пьяни.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу