Григорий Тарнаруцкий - Живая вода

Женщина внимательно поглядела на нее и крикнула в комнату:

- Володька! К тебе, по-моему, та самая Вера приехала!

И тут же в коридор вылетел сам Марьин, сильно похудевший, но оживленный.

- Не удивляйтесь, - проговорил он весело, забирая чемодан и помогая снимать плащ, - тетка по моим рассказам так хорошо вас представляла, что не могла ошибиться. Ну вот, а теперь официально познакомьтесь.

- Варвара Михайловна, - протянула женщина мягкую руку. - По отчеству-то как будете?

- Сергеевна. Вера Сергеевна.

- Тетка, - перебил церемонию Марьин. - Чаю и пару бутылок сухого.

- Тебе-то, с твоими почками?

- Тихо, тетка, при гостях об этом не говорят. В общем, накрывай стол, а я пока кое-что покажу Вере.

- Очень ей интересно твои пробирки смотреть.

- Интересно, тетка. Очень даже интересно, - и он повлек Веру в комнаты.

Собственно, комната была одна, и лишь перегородка образовывала маленькое помещение без окна. Тут умещались стол, тахта, а всю стену занимал стеллаж, на котором стояли и книги, и какие-то приборы, и штативы с пробирками. Единственным источником света являлась настольная лампа на гнущемся кронштейне. Был еще небольшой самодельный сейфик, притулившийся в углу. К нему-то Марьин и направился, усадив Веру на тахту.

- Вот сейчас, Вера Сергеевна, вы ее увидите. Причем первая, если не считать меня самого да тетки Варвары.

Он достал коробку от фотоаппарата, раскрыл ее и извлек что-то закутанное в вату. Развернул, и на столе оказалась маленькая колбочка, чуть заполненная жидкостью.

- Это и есть она. Впрочем, скорее он. Мутант. Все семь лет я выводил его и получил, можно сказать, случайно. По крайней мере, не представляю до тонкости этот процесс, а малейшая неточность дает уже совершенно иное. Теперь вся надежда на естественное его размножение. Пока здесь нет и грамма, но за десять-двенадцать дней он увеличивается вдвое. Через год речь пойдет уже о тоннах. Представляете, Вера, тонны "живой воды"!

Марьин говорил все возбужденней, и Вере показалось, что его лихорадит. Пальцы, держащие колбочку, слегка подрагивали.

- Вы, конечно, поинтересуетесь, каков он в действии? - торопливо говорил Владимир. - Я провел несколько опытов, истратив большую часть запаса. Результаты поразительные, Собака ожила через двадцать два часа. За сутки, за одни только сутки обезьяна излечилась от туберкулеза. У кролика регенерировалась ампутированная часть легкого. По всей вероятности, мутант способен и на большее, но нельзя было его растрачивать. Остальное я храню как зеницу ока.

Потом они пили чай - вино Варвара Михайловна так и не подала, вспоминали, шутили, но Вера все с большей тревогой смотрела на Марьина. Теперь она была почти уверена, что он болен, и серьезно. Наконец она не выдержала и сказала, от волнения и беспокойства перейдя сразу на "ты":

- Володя, тебе надо лечиться. Бросить пока всю работу и заняться своим собственным здоровьем. Я поговорю с Сергеем, тебя обследуют лучшие специалисты.

Вера намеренно не напомнила о том, что Марьин и сам мог бы обратиться к ее брату или Лебедеву, зная, как трудно ему воспользоваться остывшей дружбой.

- Спасибо. Но скоро приедет Юра Гречков. Ему я больше всех доверяю.

- Что, так серьезно?

- Почки. - Марьин вдруг встряхнул головой и оживился: - Знаешь, а ведь это помогало мне в работе над мутантом. После каждого приступа дают отлеживаться несколько дней, вот я их и использовал. Видела, в той комнате все под рукой, много двигаться не надо.

Он проводил ее в переднюю. Хотел и до автобусной остановки, но Вера не разрешила: на улице было сыро, опасно для него. Володя смотрел, как она одевается, и печально молчал. Взяв протянутый им чемодан, она подошла вплотную и, не стесняясь выглянувшей Варвары Михайловны, поцеловала Марьина.

- Самое главное - поправляйся. И, ради бога, не работай после приступов.

На улице Вера заплакала и так, всхлипывая, шла под моросящим дождем, не вытирая слез. Было уже темно, и никто этого не заметил.

Сергей встретил ее весело.

- А мы просто заждались тебя, сестренка. Ну-ка покажись. Э, да ты стала еще красивей. Геннадий Александрович, Ириша, встречайте гостью! - Он снова повернулся к Вере в объяснил: - Ирина - это жена. Я писал тебе. Она секретарем у Лебедева работает.

Первое, что Вера увидела, войдя в гостиную, роскошно заставленный стол. Искрился гранями хрустальный графинчик с водкой. Золотились этикетки на коньяках. Восковато отсвечивали балыки, ярко пестрели салаты. В серебряном ведерке лениво полулежала бутылка шампанского. И над всеми этими соблазнами грациозно летали красивые руки женщины, украшенные несколькими драгоценными камнями.