Олег Таругин - СПЯЩИЙ ГОРОД

Зельц благодарно принял фляжку и сделал несколько больших глотков… Не обращая внимания на обожженное горло (Война учит пить совсем не так, как на гражданке), вытащил смятую пачку сигарет, но не нашел ни одной целой… Протянув руку, взял сигарету из предложенной майором диковинной сине-белой пачки с надписью «Parliament» на крышке… Закурил… И неожиданно почувствовал, что отпустило…

– Но почему я должен вам верить? – неуверенным голосом спрашивал Зельц спустя двадцать минут. – Идет война, многие разведки мира лезут вон из кожи, чтоб провести выгодную им рокировку. Я ведь прав?

– Правы, капитан… – Музыкальный расплескал по трем алюминиевым «походно-диверсионным» стаканчикам остатки коньяка (уже из второй фляги, первая давно опустела – за прошедшее время Зельц уже дважды выходил на балкон и подавал своим знак, что все в порядке). – Но, поверьте, Ольгерт, мы не в лучшем положении, чем вы. По крайней мере я не могу объяснить, что здесь происходит. Час назад я знал много больше вас, сейчас мы знаем поровну. Этот город… Я искал его всю жизнь и думал, что, отыскав, получу ответы на все вопросы… А сейчас… У меня гораздо больше вопросов, чем было раньше… Мы в равном положении, Зельц, и подозреваю, что только вместе мы сможем что-либо понять. Ладно… – Генерал поставил опустевший стаканчик на стол. – Собственно говоря, разве вам недостаточно доказательств? Вы видели наше оружие и снаряжение – разве шестьдесят лет назад что-нибудь подобное было? Возможно, не стоило этого делать, но я вкратце пересказал вам всю прошедшую за эти годы историю– согласитесь, Зельц, неужели это было похоже на ложь?

– Нет… – угрюмо буркнул Зельц, которого после изнурительного пустынного марша и контузии довольно сильно развезло. – Не похоже… И я, скорее всего, даже верю вам. Но… вы же понимаете, как это тяжело– узнать столько всего… Человек не должен знать будущее – это нарушает все существующие законы бытия… Я, наверное, просто не был готов к подобному… э… испытанию…

– Да, вы правы… И тем не менее все это правда. Я хотел бы, чтобы вы поняли одну вещь, капитан: Германия была и остается великой страной, но… в ней живут люди. Обычные люди, которым, как и нам с вами, свойственно ошибаться… Я имею в виду не только вашего фюрера, Зельц, но и многих других, о которых вы, к счастью, ничего пока не знаете… Вы понимаете, о чем я, капитан?

– Да! – неожиданно твердо ответил тот. – Я понимаю. И согласен с вами – нам нужно действовать сообща. Хотя бы до тех пор, пока мы… не разберемся, что здесь происходит… У вас есть предложения?

– Предложения… – слегка насмешливо протянул Музыкальный. – Хорошо бы их иметь, эти предложения. Для начала соберите ваших людей и убедитесь, что они не наделают непростительных глупостей. Надеюсь, у вас в подчинении был только один Мудель?

Зельц поморщился:

– Я тоже надеюсь, господин генерал, – и, прежде чем уйти, на всякий случай уточнил: – Значит, я свободен?

Генерал переглянулся с Московенко и пожал плечами:

– Да вас никто и не держал… Я ведь объяснял– мне необходимо было просто поговорить с вами. Идите.

– Есть! – Зельц четко, словно и не пил, развернулся («И что это я?! Сам ведь злился на Шульца – и вот тебе на. Хотя с этим генералом приятно иметь дело.) и вышел из комнаты. Подождав, пока он спустится и выйдет на улицу, Музыкальный повернулся к майору:

– Похоже, приличный фриц, а, Саша? Не думаю, чтобы он нам полностью поверил, но… Могло быть хуже… По крайней мере он начал думать…

– Проконтролируем?

– Естественно. А как же иначе? Пусть Скала остается на позиции, а вместо Монгола… Кто там у тебя еще снайперит?

– Л его, – помедлив секунду, ответил майор, – он пару раз на подмене работал. Не Робин Гуд, конечно, но с такого расстояния не промажет.

– Хорошо, пусть он вместо Монгола на чердаке посидит. А там посмотрим – кукиш в кармане держать, конечно, не будем, но и брататься погодим… Иди, распорядись… Да, и вот еще что: пошли-ка с Зельцем парочку своих ребят – на всякий случай. Ну, иди, иди… А я тут посижу – устал я что-то, Саша, старый, видно, стал… – И, не давая Московенко оспорить последнее утверждение, махнул рукой: – Иди, майор, иди…

Пересекая площадь в обратном направлении, Зельц продолжал размышлять над услышанным. Все, о чем рассказали ему два русских офицера, было слишком нереальным, чтобы оказаться ложью. Такой вот удивительный парадокс. Поверил ли он? Ответа на сей сакраментальный вопрос капитан Зельц не знал. Каждая переданная противнику дезинформация преследует какую-то определенную цель – обмануть, заставить принять неверное решение, рассредоточить силы, начать подготовку к обороне или наступлению в более выгодном для дезинформирующей стороны месте… Какую цель могли преследовать в данном случае русские, Зельц не мог даже представить. Конечно, это не означало их абсолютной искренности, но…