Олег Таругин - СПЯЩИЙ ГОРОД

– Господин капитан (Московенко, выбравший одно из двух своих предположений относительно звания Зельца, попал в самую точку)! Предлагаю вам сдаться. Площадь окружена, все ваши люди находятся под контролем наших снайперов. Если вы настоящий офицер (с акцентом на последнем слове), вы не станете бессмысленно губить своих подчиненных. Даю вам три минуты на размышление, если вы согласны вести переговоры – выходите к фонтану в центре площади, один, без оружия. Руки можете не поднимать. Время пошло…

Привыкший четко исполнять приказы, Зельц послушно засек время на своих часах («Рейх – командирские», инерционный самозавод, противоударные, водонепроницаемые) и задумался. Интересно, кто его невидимый собеседник? Его немецкий был академически безупречен – правильное произношение, точное построение фраз, почти что литературные обороты речи – и легкий, лишь иногда заметный акцент. Говорил явно не американец и тем более не англичанин. Кто же тогда? Ну не русский же?!

Вновь взглянув на часы (оставалось меньше минуты), Зельц встал на один из опорных катков танка и через приоткрытую боковую дверцу заглянул в башню, обращаясь к наводчику:

– Ганс, если со мной что-нибудь случится, останетесь за старшего и попытаетесь прорваться…вместе с остальными к воротам. Снаружи у вас будет больше простора для маневра. Все. Заблокируйте люки. Исполняйте.

Спрыгнув на землю, Зельц вытащил из кобуры пистолет и почти без сожаления положил его на броню, убедившись, что прошло ровно три минуты, он не спеша (но и не слишком медленно) двинулся в сторону фонтана…

– Вы пунктуальны, как истинный ариец, капитан. – Голос звучал уже не столь категорически. – Итак, надеюсь, вы приняли решение? Разумное решение?

Зельц пожал плечами, прежде чем ответить:

– Сначала мне бы хотелось как минимум знать, с кем я говорю. Вы немец? Или это секрет?

– Что именно секрет, капитан? Кто я или моя национальность? – На сей раз собеседник не скрывал иронии. Зельцу это не понравилось.

– Может, достаточно пустых разговоров? Столько людей погибло… Почему я должен выполнять ваши распоряжения?

– Потому, капитан, что вы военный человек и знаете – прав тот, у кого более выгодная позиция. Продемонстрировать возможности моих снайперов? Например, на вашей фуражке?

– Это бред… мальчишество…

– Я тоже так считаю. А насчет жертв… Их могло бы и вовсе не быть, если б не ваш кретин фельдфебель…

– Мудель?! – Не сдержался обычно нордически спокойный Зельц. – Идиот. Надеюсь, он мертв?

– Увы, капитан, увы. Что же касается вашего интереса к моей скромной персоне, то я с удовольствием представлюсь. Посмотрите на балкон прямо перед вами. Третий этаж…

Зельц поднял голову и увидел, как на разрушенный недавним взрывом балкон вышел человек в камуфляжном, пустынной расцветки, комбинезоне:

– Будем знакомы, капитан, – майор Московенко, военная разведка России.

– Капитан панцерваффе Зельц… – машинально ответил тот, привычно вытягиваясь по стойке «смирно». – Русский?! Вы – русский?!

– А у вас проблемы с некоторыми национальностями?

Зельц, подавивший первое удивление, покачал головой:

– Отнюдь, герр майор. Я не нацист и никогда им не был, если вы это имели в виду. И не поклонник евгенических учений доктора Мер…

– Вам не надоело кричать? – недослушав, ответил майор. – Идите –к подъезду. Надеюсь, ваши солдаты не наделают глупостей – мне бы этого не хотелось…

– Мне тоже… – буркнул Зельц и, махнув рукой наблюдавшим за ним солдатам («Все в порядке!»), пошел в указанном направлении…

Сама по себе встреча двух офицеров двух некогда противостоявших армий и двух разных времен прошла как-то буднично и незаметно. Подошедший к подъезду Зельц был вежливо препровожден постоянно улыбающимся солдатом на третий этаж, где его ждал уже знакомый майор. Кроме него в комнате находился еще один человек (улыбчивый солдат со странным именем «Окунь», сказав что-то майору и украдкой показав Зельцу… язык, сразу же ушел) – невысокий, седой, одетый в тот же непривычный желтовато-коричневый камуфляж без каких-либо знаков различия. Стоя рядом с Московенко («Маскауфенко», как переиначил его фамилию Зельц), он несколько секунд молча рассматривал застывшего капитана, еще не решившего, как следует вести себя в данной ситуации – с одной стороны, Зельц вроде бы являлся военнопленным, с другой – он себя таковым не ощущал. Неловкое молчание первым нарушил Зельц: