Ким Робинсон - Дикий берег

Колеса скрежетали по рельсам; мы разогнались и летели быстрее, чем бежит человек. Четверо не занятых у рычага пассажиров нашей дрезины сидели возле центрального возвышения или лежали, глядя вперед. Под горку машина катилась еще быстрее. Сидя было невозможно по-настоящему ощутить скорость, и я встал. Остальные глядели на меня как на болвана, но я плевать хотел. Борода флагом развевалась у Тома за спиной. Старик взглянул на меня и улыбнулся:

– Только так и стоит путешествовать, а?

Я с чувством кивнул, не в силах говорить от волнения. Несмотря на скрежет и стук, казалось, что платформа летит.

– К-как быстро мы едем? – заикаясь, выговорил я. Том взглянул на шпалы, попробовал рукой ветер.

– Миль тридцать в час, – сказал он. – Может, тридцать пять. Давненько я так быстро не ездил.

– Тридцать миль в час! – заорал я. – Уррра!

Мужчины рассмеялись, но мне было все равно. На мой взгляд, болванами были они – ехать со скоростью тридцать миль в час и прятаться от ветра, вместо того чтобы смотреть по сторонам!

– Покачать хочешь? – спросил Дженнингс, поднимая лицо от рычага. Остальные снова рассмеялись.

– Еще как! – воскликнул я. Дженнингс подвинулся, и я взялся за рукоятку. Она имела форму буквы «Т». Я навалился, и дрезина дернулась куда сильнее, чем можно было ожидать Я снова завопил. Я жал что есть мочи и видел, как мой напарник улыбается в темноте. Он тоже налегал на рычаг, и под нашими усилиями дрезина летела вдоль Пендлтонского побережья, словно во сне. Глаза уже слезились от ветра, но я все равно смотрел на мелькающие позади шпалы и вдруг понял, каково оно было в старину. Понял, какой мощью обладал тогда человек, во сколько крат увеличил он свои природные возможности. Об этом рассказывал Том, об этом говорилось в его книжках, но теперь я ощущал это кожей и мускулами. Это пьянило. Мы качали, дрезина летела. Задние улюлюкали нам вслед и кричали:

– Эй, впереди! Кого поставили к рычагу? Мы знаем, это не Дженнингс!

На обеих дрезинах рассмеялись.

– Да нет, Дженнингс! – крикнул кто-то из задних. – Что, по жене соскучился?

– Небось боится, что сбежит бабонька!

– Жми помедленнее, силу до дома побереги!

– Коли так разошлись, возьмите нас на буксир!

– Давайте помедленнее, – сказал Ли спустя некоторое время. – Ехать еще далеко, не стоит выматывать задних.

Мы стали качать медленнее. И все равно, когда меня сменили, я был весь в поту и на ветру сразу замерз. Сел, завернулся в плащ. Мимо проносились белые, недавно обрубленные ветки, искры летели из-под колес. Начались холмы. На подъеме качать приходилось всем вместе, на спуске мы катились так быстро, что я бы не встал ни за какие коврижки.

Проехали мимо шеста с красной тряпицей на конце. Ли встал и потянул тормозной рычаг. Дрезина осыпала рельсы снопом искр и остановилась с таким скрежетом, что у меня мороз побежал по коже.

– Сейчас начнутся сложности, – сказал Дженнингс, спрыгивая с дрезины. В наступившей тишине я услышал шум воды. Мы с Томом тоже слезли и пошли за остальными. Рельсы уходили в реку, поуже нашей, но все равно приличную. Из воды торчали два ряда черных столбов, соединенных кое-где продольными и поперечными балками. Продольные продолжались на обоих берегах, но в середине зияли провалы. У столбов вода пенилась и закручивалась водоворотами. Понятно было, что течение быстрое.

– Основание нашего моста, – объяснял Дженнингс Тому и мне, покуда Ли распоряжался остальными. – Все, что осталось от старого. Наверно, он горел, когда вода стояла высоко.

– Скорее обрушился, когда взорвалась Пендлтонская бомба, – возразил Том. – Вряд ли раньше вода была выше, чем теперь.

– И то верно, – согласился Дженнингс. – Но главное, опоры целы. Мы их подравняли и соединили продольными перемычками. Сейчас положим шпалы, на них рельсы, переедем, а шпалы и рельсы втащим за собой. Морока, конечно, зато, когда спрячем рельсы и шпалы, никто не догадается, что тут проезжали.

– Очень изобретательно, – похвалил Том.

Зажгли еще три-четыре фонаря, свет металлическими отражателями направили на опоры. Мужчины в темноте ругались на колючки, тащили шпалы из кустов к воде и цепляли к толстому канату, который подняли с мелководья. Канат шел над водой к другому берегу, где был пропущен в большой блок. От блока другой конец шел обратно к нашему берегу. Дженнингс с гордостью изобретателя продолжал объяснять нам, как эта штука работает: десять поперечных балок, или шпал, втаскивают в воду выше моста, потом канат ослабляют, и шпалы подплывают к опорам. Остается влезть на продольные балки, которые не убираются, выловить шпалы из воды и прибить к опорам.