Григорий Темкин - Кораллы Кайобланко

- Вот видишь: судить невозможно, а мы судим. Каждый день судим, каждую минуту, на каждом шагу уничтожая какую-то жизнь - бактерии, насекомых, скот, баобаб твой, насчет которого ты сейчас острил. А вдруг он и в самом деле разумен? Или есть гарантия, что нет?

- Абсолютной, стопроцентной гарантии дать невозможно, Боб, - покачал головой Краснов. - Существует определенная вероятность, что этот баобаб окажется как-то по-своему разумен. Но с позиции всего человеческого опыта вероятность подобная ничтожна.

- И потому сбрасывается со счетов?

- Сбрасывается. Органическая жизнь зиждется на движении из одной формы в другую. Иначе не было бы эволюции.

- Так уж бы и не было? - усомнился в категоричности последнего утверждения Чекерс.

- Скорее всего не было бы, - поправился Игорь. - Я все же считаю, что разумная жизнь должна уметь влиять на окружающую среду для достижения отдаленных, несиюминутных целей. А значит, при необходимости и видоизменять гетерогенную органику.

- Выходит, что Человек - единственное явно разумное существо и потому имеет право другие существа "при необходимости видоизменять". Так что же нам мешает "видоизменить" горстку кораллов? Или, раз тебе показалось, что они тоже умеют воздействовать на среду, их можно считать разумными?

- Ты же сам спросил меня про теорию, Боб. Теоретически колония коралловых полипов могла эволюционировать до образования интеллекта, как любое другое живое существо. Тем более на незнакомой нам планете.

- Не вижу последовательности, Игорь. Кораллы воздействуют на твою руку, на угрожающую тебе барракуду - и ты предполагаешь в них разум и готов поступиться ради них жизнью. Но вот на тебя пытается воздействовать барракуда - и ты объявляешь ее хищником и палишь из станнера, чтобы убить ее. Где логика?

- Я человек, Роберт, и сужу человеческими мерками. Когда на тебя мчатся с разинутой пастью, трудно в этом усмотреть попытку к контакту. Скорее всего это обычные действия крупной хищной рыбы, типичные для любой открытой экосистемы, где идет борьба за выживание. А вот кораллы проявили себя нетипично.

- Перечисли эти нетипичные проявления, если тебе нетрудно, - Чекерс приготовился загибать пальцы. Или, вернее, отгибать, подумал Игорь: сам он, когда вел счет на пальцах, всегда раскрывал ладонь и начинал загибать пальцы с мизинца, - Роберт же выставлял сжатый кулак и на счет "раз" выпрямлял большой палец...

- Фактов немного, - сказал Игорь. - Первое. Ночью, в белом свете, кораллы дают розовые оттенки, а под прожектором и даже после его выключения наблюдается сложное цветное свечение, в котором может заключаться информация. Второй факт. Вчера, когда я хотел отломить коралловую ветвь - не нечаянно, как во время ходьбы по дну, а специально, - то мне на мгновение сковало руку, словно кто-то невидимый пытался попросить не делать ему больно. И, в-третьих, эпизод с барракудой. Она была блокирована при таких обстоятельствах, что я усматриваю в этом лишь одну цель - дать нам с Надей уйти...

- Хорошо. Теперь давай я объясню эти факты по-своему. Начнем со свечения. - Роберт вернул в кулак один из трех отогнутых пальцев. - Не мне тебе рассказывать, сколько в природе люминесцирующих животных. Какими только цветами они не светятся: кто белым, кто желтым, кто багрово-красным. Пойдем дальше, насчет "скованной" руки. Ты сам говорил, что руку тебе могло свести просто от усталости. Могло ведь?

- Могло.

- Вот видишь. И последнее. Вовсе не обязательно, что барракуду кто-то держал, не пускал к вам. Почему бы не предположить, что на нее так странно подействовал станнер?

- Я расшифровал кое-что из записей на лабораторном компьютере, возразил эколог. - Эта барракуда невосприимчива к станнеру. У нее четыре моторно-двигательных центра, дублирующих друг друга: невероятный запас жизнестойкости. Дать импульс, способный перекрыть диапазон всех четырех центров, наша стан-игла не может. В лучшем случае парализуются два, но барракуда этого даже не почувствует.

- Вот как? Но даже если допустить, что некое силовое поле возникает и генерируют его кораллы, то оба случая могли все-таки быть проявлением элементарного защитного инстинкта. Морской угорь, например, генерирует для защиты электрический заряд. Или актинии. Наше силовое поле может оказаться чем-то наподобие их стрекательных нитей. Нагнулся ты за веткой - щелк, включился блок защиты, агрессор остановлен. Разогналась барракуда в атаке, приблизилась к коралловому кусту, тут-то и включилось силовое поле. Вы-то стояли тихо, не шевелясь.