Герберт Уэллс - Первые люди на Луне (пер. Толстой)

— Нисколько! — сказал приветливо самый молодой из них. — Мы отлично понимаем…

И глядя на меня в упор, он откинул назад свое кресло с такой силой, что оно чуть не опрокинулось.

— Совсем нет, — подтвердил толстый молодой человек. — Не воображайте этого!

Они все встали и стали прогуливаться взад и вперед, закурили папиросы, стараясь показать, что они нисколько не интересуются мной и моим шаром.

— Я пойду все-таки посмотрю на судно, — сказал вполголоса один из них.

Если бы не любопытство, то они все ушли бы и оставили меня одного. Я продолжал спокойно есть третье яйцо.

— Погода замечательная, не правда ли? — заметил толстяк. — Не помню такого лета.

Вдруг раздался треск, как от зажженной ракеты, начиненной крепким порохом.

И где-то зазвенело разбитое стекло.

— Что такое? — спросил я.

— Неужели… — вскрикнул маленький человечек и подбежал к угловому окну.

Все кинулись к окнам. Я продолжал сидеть.

Потом вскочил, отшвырнул третье яйцо и тоже подбежал к окну.

Я начал догадываться.

— Ничего не видно! — воскликнул маленький человечек, бросаясь к двери.

— Это тот мальчишка! — крикнул я хриплым от бешенства голосом. — Проклятый мальчишка!

Повернувшись, я оттолкнул официанта (он в этот момент нес мне какое-то новое блюдо), стремительно бросился из комнаты вниз и побежал по эспланаде перед отелем.

Спокойное море покрылось зыбью, и на том месте, где раньше лежал шар, вода клокотала как в кильватере судна. Вверху клубилось что-то вроде облачка, и трое или четверо зевак на набережной с недоумением на лицах глядели вверх по направлению неожиданного взрыва. И больше ничего! Чистильщики сапог, швейцар и четверо молодых людей в своих фланелевых жакетах бежали вслед за мной. Из окон и дверей раздавались крики, и отовсюду стали сбегаться любопытные.

Я был слишком взволнован этим новым событием, чтобы обращать внимание на публику.

Сначала я был так ошеломлен, что не понял, что случилось непоправимое несчастье, — ошеломлен, как человек, оглушенный сильным ударом. Потом, наконец, я понял…

Какое несчастье!

У меня было такое ощущение, точно кто-то выливает из посуды искры на мой затылок. Мои колени подкосились. Я понял, что случилось. Этот проклятый мальчишка улетел в небеса. Я остался здесь. Золото в столовой — единственное мое богатство на Земле. Что же будет потом? Огромное, непоправимое несчастье.

— Послушайте, — послышался сзади голос маленького человечка. — Вы должны знать…

Я бегал в бешенстве по пляжу. Собралось около двадцати или тридцати человек, которые буквально осадили меня и бомбардировали нелепыми вопросами. Все смотрели на меня подозрительно. Наконец, я не выдержал.

— Я не могу! — крикнул я. — Говорю вам, что я не могу. Я неспособен на это! Вы сами виноваты. Проклятые!

Я нервно жестикулировал. Они отступили на шаг, как будто я угрожал им. Я прошел через толпу, вернулся в столовую отеля и стал звонить. Когда на мой зов явился официант, я набросился на него.

— Вы слышите? — крикнул я. — Достаньте себе помощника и перенесите эти брусья в мою комнату направо.

Он не понял меня. Я стал на него кричать. Явился бедно одетый старичок в зеленом переднике и двое молодых людей в фланелевых жакетах. Я бросился к ним и показал, что надо делать. Как только золото перенесли в мою комнату, я почувствовал себя готовым для борьбы.

— А теперь все вон! — крикнул я. — Вон, если не хотите видеть перед собой человека, сошедшего с ума!

Официант замешкался в дверях, я схватил его за плечи и вытолкал вон. А затем запер дверь, сбросил с себя платье маленького человечка и лег в постель. Долго я лежал в постели, злясь, задыхаясь и дрожа от холода.

Наконец я несколько успокоился, встал с постели и позвонил пучеглазому коридорному. Когда он явился, я потребовал фланелевую ночную рубашку, сода-виски и хорошие сигары. Я несколько раз в нетерпении бросался к звонку, прежде чем мне подали то, что я просил. После этого я снова запер дверь на замок и стал обдумывать свое положение.

Итак, наш великий эксперимент окончился неудачей. Это было поражение, и я один остался в живых. Это было полное крушение, непоправимое несчастье. Мне ничего больше не оставалось, как спастись самому, насколько это возможно при нашей неудаче. От одного удара разлетелись все мои планы о возвращении на Луну и отыскании Кавора. Мое намерение вернуться на Луну, наполнить шар золотом, произвести анализ каворита и заново открыть великую тайну, наконец, может быть, отыскать тело Кавора — все это было теперь неосуществимо.