Герберт Уэллс - Первые люди на Луне (без указания переводчика)

„Это было величественно. Это было убого. Можно было позабыть и зал и толпу.

«Я начал подниматься по лестнице. Мне казалось, что излучающий темное сияние мозг разрастается и по мере того, как я приближаюсь к нему, все более и более заслоняет собой все остальное. Ряды слуг и помощников как бы умалялись и исчезали перед величием этого центра. Я заметил, что какие-то почти невидимые существа опрыскивали освежающей жидкостью огромный мозг, растирали его и поддерживали. Что касается меня, то я сидел, скорчившись на моих носилках, устремив взор на Великого Лунария и не будучи в силах оторвать от него своих глаз. Наконец, когда я достиг площадки, отделенной от трона каким-нибудь десятком ступеней, царственная гармония музыки достигла наивысших нот и вдруг оборвалась. И я остался, как на ладони, в этом обширном пространстве под пытливыми взорами Великого Лунария.

„Он рассматривал первого человека, с которым ему довелось встретиться.

„Наконец глаза мои обратились от его величия к другим фигурам, слабо обрисовывавшимся среди голубого тумана, а потом еще ниже по ступеням, где толпились селениты, целые тысячи, притихшие в напряженном ожидании, сгрудившиеся внизу на полу. Снова необъяснимый ужас охватил меня… и тотчас же прошел.

«После недолгого молчания начались приветствия. Мне помогли спуститься с носилок, и я неуклюже стоял, пока два стройных чиновника проделывали вместо меня множество курьезных и, без сомнения, глубоко символических жестов. Энциклопедическая галактика [34] Млечный путь, с которым автор сравнивает длинный ряд лысых голов. ученых мужей, сопровождавшая меня при вступлении в большую залу, расположилась на две ступени ниже справа и слева от меня, в полной готовности отвечать на вопросы Великого Лунария, а бледный мозг Фи-У поместился на половине пути к трону с таким расчетом, чтобы владелец этого мозга мог обращаться к нам, не поворачиваясь спиной ни к Великому Лунарию, ни ко мне. Тзи-Пуфф стал позади него. Проворные пристава приблизились ко мне с обеих сторон с лицами, обращенными в сторону высочайшего присутствия. Я уселся на пол, поджав ноги по-турецки. Фи-У и Тзи-Пуфф преклонили колени. Наступила пауза. Глаза придворных обращались то ко мне, то к Великому Лунарию, то опять ко мне; взволнованное чирикание и посвистывание пробежало по невидимой внизу толпе и прекратилось.

„Жужжание смолкло.

„В первый и в последний раз за время моего пребывания на Луне установилась полная тишина.

«Я услышал слабый скребущий звук. Великий Лунарий обращался ко мне. Это было похоже на царапанье ногтем по стеклу.

„Некоторое время я внимательно наблюдал за ним, потом взглянул на проворного Фи-У. Среди этих хрупких существ я чувствовал себя до нелепости толстым, мясистым и плотным. Мне казалось, что голова моя состоит из одних челюстей и черных волос. Глаза мои вновь обратились к Великому Лунарию. Он умолк; его помощники суетились; и по блестящей поверхности мозга стекали капли освежающей жидкости.

„Фи-У некоторое время размышлял. Он посоветовался с Тзи-Пуффом. Потом он зачирикал по-английски — вначале он немного нервничал и поэтому выражался не очень ясно.

«— М» м — Великий Лунарий — хочет сказать — хочет сказать — он догадывается, что «м» м вы люди — что вы человек с планеты, называемой Земля. Он хочет сказать, что рад видеть вас — рад видеть вас — и хочет узнать — изучить, если я смею употреблять это слово — положение вещей в вашем мире, и узнать причину, по которой вы явились сюда.

«Он сделал паузу. Я уже хотел отвечать, когда он заговорил вновь. Он пустился в околичности, не совсем для меня ясные, хотя я склонен думать, что целью его было сказать мне несколько комплиментов. Он объявил, что Земля является для Луны тем же, чем Солнце для Земли, и что селенитам весьма желательно узнать что-нибудь о Земле и людях. Потом он сообщил мне, несомненно также в виде комплимента, относительную величину и диаметры Земли и Луны и пустился рассуждать о том, как селениты постоянно дивились нашей планете и что именно они думали о ней. Я размышлял, опустив глаза, и решил ответить, что люди тоже всегда спрашивали себя, что находится на Луне, и считали ее мертвой, не догадываясь о той пышности, которую мне пришлось сегодня увидеть. Великий Лунарий в знак одобрения начал вращать свои голубые лучи самым запутанным образом, и по всей большой зале пробежали чирикание, шепот и шелест, когда Фи-У перевел мои слова. Затем Великий Лунарий качал задавать Фи-У множество вопросов, на которые было легче ответить.