Пол Андерсон: Год выкупа

— Что это?

— Реликварий. А в нем фаланга пальца святого Ипполита.

Кастелар перекрестился, но не отступил, а еще зорче всмотрелся в шкатулку.

— Вот, значит, как эта штука выглядит.

Мощехранительница была величиной с ладонь, края скруглены, на черной крышке перламутровый крест. В один из торцов вделаны два выпуклых кристалла — больше похожи на линзы, чем на окошки.

— Великая редкость, — пояснил священнослужитель. — Шкатулку оставили мавры, когда уходили из Гранады. Потом она была освящена этими мощами и получила благословение Церкви. Вручавший ее мне епископ утверждал, что она исключительно сильна против варварской магии. Мне удалось убедить капитана Писарро и фрая Вальверде, что проверка каждого драгоценного изделия инков с помощью этих святых мощей может принести пользу — и уж всяко не принесет вреда.

Монах устроился на полу поудобнее, выбрал золотую статуэтку, изображающую какого-то зверя, и, беззвучно шевеля губами, приблизил ее к кристаллам шкатулки. Проделав эту процедуру, он поставил фигурку на место и потянулся за другой.

Кастелар наблюдал, переминаясь с ноги на ногу.

Через некоторое время Танаквил хихикнул и произнес:

— А ведь я предупреждал, что это скучно. Мне еще на несколько часов работы, дон Луис, так что шли бы вы почивать.

Кастелар зевнул:

— Пожалуй, вы правы. Спасибо за любезность.

Но уйти он не успел — свист и последовавший за ним глухой звук удара заставили резко обернуться. А в следующий миг он остолбенел, не веря глазам.

Что-то появилось у стены. Какая-то массивная вещь, с гладкими обводами, с тусклой поверхностью, на вид сделанная из стали, с парой рукояток впереди, с двумя седлами без стремян. Кастелар видел ее со всей четкостью благодаря ярко светящемуся предмету вроде дубинки, который держал в руке один из наездников. Оба были в черной облегающей одежде, отчего лица и кисти рук казались неестественно бледными, невыразительными.

Брат Эстебан вскочил на ноги и выкрикнул несколько слов. Не испанских.

В это кратчайшее из мгновений от Кастелара не укрылась растерянность, отразившаяся на лицах незнакомцев. Даже если это колдуны, даже если черти из ада, они не всемогущи, им не тягаться с Господом и Его святыми. Шпага конкистадора вылетела из ножен.

— Святой Яго с нами — рази, Испания! — прокричал он старинный боевой клич своего народа, помогавший когда-то изгонять мавров в Африку.

Может быть, караул за стенами хранилища услышит этот призыв, и тогда…

Передний наездник вскинул трубку, она сверкнула, и конкистадор провалился в небытие.

Мачу-Пикчу!

Стивен Тамберли это понял, едва очнулся. Но тут же возникло сомнение: «Нет… Не совсем… Я знаю этот город не таким. Что за век?»

Он встал. Судя по ясности сознания и чувств, его вырубил выстрел электронного парализатора. Модель двадцать четвертого века, а то и более поздняя. Ничего удивительного. Куда больше его поразило появление этих двоих на машине, которая могла быть построена через тысячу лет после его рождения и никак не раньше.

Кругом вздымались знакомые островерхие горы: окутанные облаками, почти сплошь покрытые тропической зеленью и далеко-далеко, на огромной высоте, увенчанные снегом. Над головой парил кондор, ущелье Урубамба было затоплено золотисто-голубым сиянием утра. Однако внизу не заметно ни железнодорожных путей, ни станции. Единственная дорога, которую он видит, проходит здесь, и она построена инками.

Платформа, на которой он стоял, была соединена нисходящим мостиком с возвышающейся над рвом стеной. Внизу на многие акры раскинулся город: сухая кладка каменных зданий, лестницы, террасы, площади. Постройки лепятся друг к другу и цепляются за скалы; они массивны, как сами горы. И если вершины как будто сошли с полотен китайских художников, то все рукотворное наводит на мысли о средневековой южной Франции. Но это лишь поверхностное сходство: тут все чуждо европейской культуре, наделено собственной уникальной душой.

Кроме стука крови в висках, Тамберли слышал только шелест прохладного ветра. Он оглядел крепость: ни единого признака жизни. С отчаянием Тамберли осознал, что она обезлюдела совсем недавно. Повсюду растут трава и кусты, но ни они, ни стихии еще не взялись за свое разрушительное дело. Джунгли не успели ничего толком укрыть, ведь еще очень нескоро наступит тысяча девятьсот одиннадцатый год, когда Хайрам Бингем обнаружит индейский город. Вот эти постройки Тамберли прежде видел лишь в облике руин, а вот эти к той поре исчезли без следа. Кое-что осталось от деревянных и тростниковых крыш. А еще…