Анатолий Днепров - Мир, в котором я исчез

— Меня интересует, что будет с ним.

— Мне неизвестно, какие законы существуют на этот счет, — проворчал Джейкс. — Но ребра ему помнут. Ведь эти ребята не поверят, что фокус с бомбой вы осуществили, не прикасаясь к ней руками. Попробуйте кому-нибудь доказать, что можно заменить взрыватель водородной бомбы при помощи дурацкого чемоданчика, в который напиханы провода…

— Умные люди поверят.

— А вы думаете, что выбивать зубы вашему гениальному математику будут умные люди? Святая наивность! Не более умные, чем те, которые сейчас с ним разговаривают.

Я встал и вопросительно посмотрел на Джейкса.

— Сидите спокойно. Я с ними договорился, что здесь, на базе, ничего такого они с ним делать не будут. Иначе я не могу ручаться за последствия. Если в шатре рабочие и инженеры узнают, что с Вигнером поступают плохо, на базе могут начаться беспорядки…

— Aга! — воскликнул Крамм. — Значит, не только мы, но и ребята из шатра на стороне Боба!

Джейкс допил свой стакан, встал и сказал:

— Да. Вас это удовлетворяет?

— Конечно.

— Ну и черт с вами!

Он вышел из бара. Я силился представить, о чем сейчас с Бобом разговаривают те тупомордые образины. И почему только для выполнения важнейших государственных заданий всегда используют дегенератов? Наверное, грязную государственную работу можно поручать только круглым болванам. Ведь умные люди ее выполнять не будут.

Боба перевели в комнату на втором этаже, рядом с радиорубкой, и поставили возле его двери часового. Когда я вышел в коридор покурить, часовой приблизился ко мне и сказал:

— Жалко парня. Ему, наверное, крепко влетит. Значит, эта бомба не взорвется?

Боб, конечно, предусмотрел очень многое. И все, что он предусмотрел, заложено в электронную голову автоматической тележки.

— Говорят, эта штука лежит под скалой и, пока туда не придет человек, она взорваться не может.

— Совершенно правильно. А откуда ты все это знаешь?

Часовой лукаво подмигнул.

— Нам все известно — сказал он. — Очень жалко этого парня. И женщина тут замешана. Правда, что это она его подбила на такое дело?

— Этого я не знаю, кто кого подбил.

Комнату, в которой раньше работал Боб, оккупировали следователи. Они иногда выходили из нее то по одному, то вместе, наведывались в шатер, заглядывали в другие комнаты, в том числе и в мою, что-то записывали и фотографировали. Затем вызвали на допрос Маргарэт Чикони.

Я очень за нее волновался и ждал ее у входа в дом. К моему удивлению, ее отпустили очень скоро, минут через десять.

— Любезные мальчики, — сказала она, раскуривая сигарету.

— Что они спрашивали?

— Так, всякую всячину. Говорят, девушке из приличного семейства не стоит ввязываться в такие дела. Я подробно рассказала, как я отцепила на аккумуляторе тележки красный и зеленый провода и вместо них прицепила красный и зеленый провода от машинки «Феано». «А где вы укрепили термистор?» — спросил один из них. «Я не знаю, что это такое», — ответила я. За меня ответил другой: «Он его вставил в гнездо вместо сигнальной лампочки». Потом показал маленькую электрическую лампочку и зеленый колпачок, которые раньше я видела на панели прибора. Они нашли их в письменном столе Боба.

— И все? — спросил я.

— Все.

— Что же будет дальше?

— Наверное, скоро нас увезут…

— Послушайте, Мэг, как это вам обоим пришло в голову такое сделать? — спросил я.

Она усмехнулась и медленно пошла по песку. Когда мы вышли из тени, отбрасываемой зданием, она воскликнула:

— Смотрите, над скалой вертолет!

Действительно, прямо над скалой повис вертолет. До слуха донесся гул моторов.

— Что-то исследуют.

Она кивнула головой и засмеялась.

— Боб сделал так, что им ничего не поможет. Разве что найдут добровольца залезть под скалу.

— Это вы его надоумили?

Она с удивлением посмотрела на меня. Мэг действительно была очень хороша. Я даже смутился, до того она показалась мне красивой. Продолговатое, тронутое загаром лицо, большие голубые глаза, пышные черные волосы, и все такое…

— Как я могла его надоумить, если я ничего в атомных делах, а тем более в математике не понимаю?

— Так как же все случилось?

— Право, не знаю. Кажется, началось с медицины. У Боба расстройство внутренней регуляции, а отсюда гормональная недостаточность. Во время сеансов ультрафиолетового облучения мы болтали об этом и о причинах, которые вызывают расстройства подобного рода. Я придерживаюсь теории, что расстройства регуляции секреторной системы происходят по более глубоким причинам чем принято считать. Например, это может произойти, если внутренний мир человека находится в непримиримом противоречии с внешним миром От такого даже с ума сходят. Вы ведь знаете, что с каждым годом число шизофреников, эпилептиков и алкоголиков непрерывно растет. Это результат невозможности для нервной системы человека приспособиться к тому, что происходит в мире. После этих разговоров мы стали болтать о времени, в которое мы живем, и, наконец, подошли к водородной бомбе. Вы понимаете?