Теперь - в зал заседаний. Помещение оказалось весьма внушительных размеров. Собственно книги находились в стеклянных широких шкафах вдоль одной стены. Остальное пространство занимала обширная паркетная площадка, обрамленная в несколько рядов резными мягкими стульями. В центре площадки установлен макет Земли. Часть макета покоилась в металлической чаше, напоминая огромный корявый плод, перевернутый стеблем вниз для обозрения. Ни картин, ни украшений - стены белые, гладкие, высокие.
Было велено ознакомиться. Что ж, заглянем в шкафы. Едва распахнул стеклянные створки - ахнул. Какой великолепный вид! Неисчислимая книжная армада выстроилась, как на параде. Многотомные издания, тщательно подобранные по цвету и высоте, ослепительно переливались золотыми и серебряными завитками.
Читаю на корешке: "Карл Великий. Статьи и выступления", на соседнем корешке: "Карл Великий...". На следующем: "Карл Великий..." Оказывается, все книги принадлежат перу Карла Великого, и во всех - статьи и выступления! Конечно, я сразу догадался, что это не тот Карл Великий, известный монарх; знаменитый король франков и господин Карл, так сказать, однофамильцы.
Содержимое следующего шкафа еще больше поразило меня: и здесь оказались статьи и выступления Карла Великого!
Миновал еще два стеклянных пролета со статьями и выступлениями, и наконец - находка! Карл, чего я никак не ожидал, оказался весьма плодовитым стихотворцем: сотни самых разнообразных изданий были густо заполнены стихами и поэмами. Каждый том открывался фотоснимком поэта. Печально прикрытые глаза, выразительный полупрофиль, ниспадающие на плечи белокурые локоны долженствовали подчеркнуть поэтическую натуру и редкое творческое дарование автора. Читаю наугад. Сгустились сумерки. Во тьме
Невмоготу вдруг стало мне.
Забушевала в жилах кровь.
Я понял: это, брат, любовь.
Переворачиваю страницу. Ползли вдоль берега туманы,
И громко блеяли бараны.
Шли облака издалека,
А тигр шел из тростника...
В какие края направлялся тигр - читать не захотелось. Полистал книгу, полюбовался на талантливые рисунки, выхватил несколько заголовков: "К тебе, моя любовь", "Поэма о счастье", "Лирические этюды", "Не смей!", "Нет, не поверю"...
Любопытно, а какие же темы затрагивает Карл в своих статьях? Я вернулся к соседнему шкафу, извлек несколько книг. А вот какие: "Так называемый бюрократ и его роль в мировом прогрессе"; "От чернильницы к механизмам с автоматической подачей чернильной пасты"; "Роль транспортера при загрузке и выгрузке в складах глубинного залегания"; "Использование космических аппаратов для слежения за мелкими наземными объектами" (Ого! - удивился я); "Вопросы психологии и воспитание стойкости у солдат в условиях современной войны" (Ого! - опять удивился я); "Музыкальный момент в стихосложении"; "Значение чернильной пасты для оформления технической документации" и так далее и тому подобное. Интересы Карла были поистине безграничны и зачастую неожиданны.
Видимо, не следовало ограничиваться лишь поверхностным просмотром текстов. Один из них я решил внимательно прочитать. "
Досточтимые господа! Рад приветствовать вас за этим деловым столом в таком солидном, многоуважаемом составе. Каждый из Вас прославлен неувядаемыми доблестями и внес личными стараниями свою лепту в совершенствование механизма умножения славы и благополучия. Однако..."
Нет, не смог я одолеть весь текст. Книгу захлопнул, вернул в шкаф и с чувством освобождения придавил золотое великолепие стеклянными створками. Осталось подняться на пятый, то есть на третий этаж и получить у Ри дальнейшие инструкции.
Я повернулся к выходу, мой взгляд натолкнулся на глобус. Очень уж необычный был этот шар, слишком корявый. "Кто меня осудит, если я подойду поближе и как следует его рассмотрю?"
По гладкому зеркальному паркету вплотную приблизился к макету Земли (он оказался выше человеческого роста) и искренне подивился, с какой ювелирной точностью передан земной рельеф. Особенно поражали горные части планеты, до мельчайших подробностей показаны высоченные пики, хребты, впадины, ущелья... Даже дороги видны: чуть заметными желтоватыми змейками поднимались они из долин на перевалы, перебегали с кряжа на кряж, петляли вокруг вершин и холмов...
На равнинах хорошо просматривались леса, степные просторы; бурные и тихие реки свободно несли воды, подныривая под мостами и разбиваясь у частоколов-плотин мощных электростанций. А на крутых и пологих берегах необъяснимо угадывались большие города...
Читать дальше