Андрей Анисимов - Доступ к телу

Насытившись, Гурам вышел на террасу своего дворца и затянулся сигарой. Приятная сытость организма требовала завершения. Курить он бросил, но после обеда одну сигару себе позволял. Именно в такие моменты его душа парила над телом. Вот оно, счастье – он после прекрасной еды любуется великолепным видом на парк, фонтаны, Наяд и Купидонов, на все это великолепие, созданное лично для него. О чем еще человек может мечтать?

– Батоно Гурам, охрана спрашивает, назначали вы встречу с Марком Слуцким?

– А кто это?

Гоги развел руками:

– Не знаю, батоно. Говорит, вы ему назначали.

– Марк Слуцкий? Припоминаю, это журналист. Пусть оставит машину у ворот и идет сюда. Я приму его в бильярдной.

Зал для бильярда находился в правом крыле дворца. Чтобы добраться туда, посетителю предстояло подняться по мраморной лестнице на второй этаж, миновать три гостиных, каминный зал и картинную галерею. Проделав такой путь, он волей-неволей проникался ощущением мощи хозяина. А возможности пустить пыль в глаза гостю Гурам Злобия никогда не упускал. Да и сама бильярдная с двумя столами на золоченых львиных ножках, с баром и диванами тонкой кожи способна поразить воображение любого. Рассчитав время пути журналиста, Гурам успел подняться в правое крыло и разбить кием установленную лакеями фигуру. Когда два телохранителя привели Слуцкого, тот застал бизнесмена в игре.

– Раскатаем пирамидку, – предложил Гурам, орудуя кием.

– Простите, Гурам Давидович, я не игрок.

– Тогда присаживайся на диван. Пиво выпьешь?

– Простите, Гурам Давидович, не пью.

Гурам усмехнулся:

– Ты прямо как красная девица. О чем не спросишь, от всего отказываешься. Чего ты еще «не»?

– Еще я стараюсь не тратить зря время.

Намек хозяину не понравился, но вида Гурам не подал. Бросив кий, отпустил телохранителей и указал посетителю на диван:

– Присаживайся. Раз ты человек занятой, давай сразу к делу.

Журналист уселся. При своем высоком росте, чтобы устроиться в мягкой коже дивана, он не садился, а, как бы складывался вдвое. При этом длинные ноги в веселых полосатых носочках выдвигались далеко на паркет. Рядом с угловатым, худым журналистом бизнесмен походил на мяч для игры в регби, но достоинство при этом не терял:

– Начинаю новый крупный бизнес – минеральные удобрения. Возьмешься за пиар?

– С чего вдруг у короля игорного бизнеса интерес к матушке-земле?

– Ты, Марик, отстал от жизни. Все свои казино я продал еще четыре года назад.

– Успели до указа?

– Так получилось.

– Шустро.

– Чутье надо иметь, и друзей хороших. Ты на мой вопрос ответь.

– Пиар дело неблагодарное, да и репутация у вас, мягко говоря, сложная. В отличие от моей.

– Не за красивые глаза предлагаю….

– Догадываюсь…

– Подумай.

– Это все, что вы мне хотели сообщить?

– Не совсем. Ты, кажется, и о науке пишешь?

– Я много о чем пишу.

– Ничего нового в плане генетики не слышал?

– Там каждый день новости – за всем не уследишь.

– Я тебя спрашиваю не «вообще» о новостях, а об открытии века?!

– Не припоминаю.

– Тогда спрошу так – кто из ученых-генетиков последнее время работал над генами мозга, отвечающими за поведение человека?

Журналист посмотрел на грузина с удивлением:

– Хотите зомбировать население. Уж ни в политику ли собрались?

– Политика для тех, у кого карман пустой, а набить сильно хочется. А мне зачем?

– Властью нервы пощекотать.

– Власть – это деньги, а с этим у меня все в порядке.

– Тогда зачем?

– Мой близкий друг в Тбилиси просил за сына. Парень хочет в Москве защищаться – ищет научного руководителя. Вот и пытаюсь выяснить, кто у нас в этой области на прорыв идет?

– Темой, которую вы затронули, занимается Институт Экспериментальной Генетики. Но об особых прорывах его ученых я пока не слышал. Правда, в позапрошлом году профессор Бородин выдал интересную статью в американском журнале «Ньюсвик». Что-то о генах, способных регулировать хватательный рефлекс.

– Это уже любопытно. А точнее не помнишь?

– Слишком давняя история. Меня заинтересовал один штрих – крысы переставали хватать корм из чужих кормушек. Но с тех пор ничего нового об исследованиях Бородина я не читал.

– А имени этого профессора не помнишь?

– Чего помнить? Я его знаю. Хотел сделать с ним интервью, как раз после той публикации, но Бородин отказался. Его зовут Александр Ильич.

– Молодой?

Слуцкий усмехнулся:

– Для ученого – юноша. Ему под шестьдесят.