Майкл Суэнвик - Кости Земли

При всех своих недостатках система имела одно достоинство: придавала статьям краткость. Ирония заключалась в том, что теперь, когда Лейстер мог наплевать на политику научных журналов, сокращать работу его заставляли ресурсы собственной памяти.

Тщательно обдумав текст, Лейстер объявил, что первая часть готова. Остальные внимательно слушали и вставляли свои комментарии.

– Лучше «полевые наблюдения», чем «наблюдения в поле», – заметила Далджит. – Короче.

– Правильно. Заменю.

– Почему «основные группы динозавров»? – спросил Джамал. – Почему не сказать просто «динозавры»?

– Потому что мы не знаем точно – все ли динозавры ведут себя подобным образом. Точнее, знаем, что некоторые – нет. Птицы.

– Принято.

Зазвонил телефон.

– Да? – сказала Тамара. – Это Джиллиан, – шепнула она остальным. Затем в трубку: – Лейстер оформляет работу. Да, уже. Он считает, что информации достаточно. Что?! Нет! Ну, самое время! Эй, вы! Лай-Цзу рожает!

– Что?

– Ты шутишь?

– Не может быть!

– Они рады и все ее целуют. Когда это началось? Ага. И как она? Молодец.

Какое-то время Тамара молча слушала Джиллиан, потом сказала:

– Хорошо, я спрошу.

Она повернулась к Лейстеру:

– Джиллиан хочет знать, включишь ли ты в доклад теорию Чака.

Плот резко накренился.

– Елки-палки! – вскрикнула Далджит. – Кто у нас правит?

С мели слезали около часа, устали и измазались как черти. Для того чтобы поднять плот и дотолкать его до глубокого места, в воду пришлось влезть всем, кроме Джамала, который нетерпеливо прыгал по палубе на одной ноге.

Грязные, но довольные путешественники прополоскали одежду и развесили ее на плоту сушиться. Далджит настояла на том, чтобы установить по краям плота подпорки от палатки и натянуть на них полотнище – от солнца.

Они заканчивали прения по поводу первой части доклада – самой простой и оставляющей мало возможностей для критики и замечаний, – когда Тамара подняла палец и прошептала:

– Тс-с-с-с!

– Что случилось? – еле слышно спросил Лейстер. Тамара кивнула в сторону левого берега. Stygevinator molari быстро двигался вдоль реки параллельно бежавшему по течению плоту. Время от времени он оглядывал путешественников жадно блестевшими глазами.

Лейстер вздрогнул от неожиданности. Стигевинатор был одним из самых больших хищников. Величиной с молодого тираннозавра, но с повадками и опытом взрослого животного.

– Что он делает? – тихо спросил Джамал.

– Преследует нас, – еле слышно ответил Лейстер. К счастью, большинство тероподов были неважными пловцами.

– И что теперь?

– Сидеть тихонько и стараться не подплывать слишком близко к левому берегу.

Вдруг река резко свернула, и пришлось изо всех сил работать шестами, чтобы не вылететь на землю. За поворотом лес стал гуще, деревья росли прямо у самой воды, оттесняя стигевинатора в глубь суши. К тому времени, как плот вернулся на середину реки, хищник исчез из виду.

Справа пошли термитники – целое царство насекомых. Слева Лейстер заметил мелкое млекопитающее, мелкими зубками и мохнатыми лапами пытавшееся открыть раковину пресноводного моллюска. И тут на зверька набросился неизвестно откуда взявшийся троодон, которого не заметили ни жертва, ни Лейстер. Двумя ударами челюстей он перекусил несчастному позвоночник и, подняв голову, проглотил целиком. Но не успел троодон опустить головы, как из леса вылетел стигевинатор и сомкнул мощные челюсти на теле меньшего хищника, прежде чем тот успел понять – что происходит.

Жизнь в эту жестокую эру держалась лишь на том, что каждое животное производило на свет массу отпрысков. Удивительно, что большей части потомства все-таки удавалось доживать до зрелого возраста. Видимо, межвидовое взаимодействие – тираннозавры в качестве фермеров – оказалось необыкновенно эффективным и привело к появлению крупных популяций травоядных, невозможному в других условиях.

Лейстер вновь и вновь возвращался мыслями к выступлению Сэлли, услышанному им невероятно давно, к тому самому выступлению, где она заявила, что хищники пасут цератопсов. Он не сдержал улыбки: как типично для нее – заразить других их собственными идеями! Во многих смыслах Сэлли не была хорошим ученым: нетерпелива при сборе информации, слишком скора на выводы, склонна судить о любой идее не по существу, а по степени ее остроумия.

Но палеонтология нуждалась в ней, как тесто нуждается в хорошей закваске. Науке необходимы как работяги, так и изобретатели, как кропотливые детективы, так и нетерпеливые фантазеры.