Кирилл Шарапов - Гагарин

— Керт, ты сможешь починить управление?

Немец пожал плечами.

— Надо попробовать, внимательно осмотрев повреждения. Набросать план.

Вот за что Арсений любил немцев, так это за педантичность, сначала посмотреть, потом уже обещать.

— Займись, если я правильно понял, то поврежденный узел находится с левой стороны, там должна быть пробоина.

— Здесь везде пробоины, — иронично заметил немец, — правда, сквозных всего несколько, остальные мелкие, пробит только первый слой корпуса. И чего ты вообще возишься с этим куском металлолома. Надо выгрести из него все ценное, и пускай летит себе на поле астероидное.

— Об этом после, — задумчиво произнес Арсений, — сейчас надо привести его в состояние, долететь до Амстердама, если такое, конечно, возможно.

Марьям, сидящая в шлюпке, участия в беседе мужчин не принимала. Керт пожал плечами, принимая приказ, и, сменив кислородный баллон, перешел в шлюзовую камеру.

— А мы с тобой осмотрим корабль.

Девушка кивнула и тоже, сменив баллон на запасной, последовала за Арсением.

На «Верна» они вернулись спустя одиннадцать часов, абсолютно вымотанные и притащившие с умирающего корабля почти полтонны трофеев. Оставив остальных разбираться с находками, Арсений и его группа быстро поели. Когда в кают-компании остался только Лавров, пришел Ниманд.

— Рассказывай.

Арсений несколько минут молчал, после чего вытащил пачку сигарет и бросил ее на стол, сходил до кухни и притащил небьющееся блюдце, приспособив его под пепельницу. Закурив, он минуту пускал в потолок кольца, немец не торопил его.

— Корабль сильно поврежден, Керт провел осмотр, говорит, что наладить управление возможно, на это ему нужно два дня. Второй реактор тоже поврежден, давать на него больше двадцати пяти процентов опасно, но в любом случае при таком раскладе «Гагарин» сможет самостоятельно добраться до Амстердами. Из двух двигателей функционирует один, о посадке на планету и речи быть не может, максимальная скорость, которую сможет развить корабль, около тридцати тысяч километров в час. При таком раскладе потребуется дней двенадцать-тринадцать.

— Я должен быть на Амстердаме через пять суток максимум.

— Значит, у меня есть сутки или чуть больше, чтобы привести корабль в состояние, когда он сам сможет продолжить полет, — подвел итог Арсений.

— Ты хочешь забрать его себе?

Арсений кивнул.

— Я думаю, ты уже успел узнать мнение своего механика, и он наверняка сказал, что это корыто, как корабль, ничего не стоит.

Ниманд кивнул.

— Но ты забываешь, что этот корабль легендарный «Гагарин».

— Не забываю, — покачал головой Арсений, — ты видел вещи, которые мы привезли оттуда.

— Да, это бешеные деньги, коллекционеры удавятся за такие раритеты. Точно не знаю, но ориентировочно их цена около миллиона, а то и больше.

— Это твоя доля и доля команды, в обмен я прошу отказаться от корабля.

Немец задумался, предложение было заманчивое, на такие деньги можно купить хороший подержанный корабль, или полностью переоборудовать этот, если и не новейшей техникой, то оборудованием четвертого поколения, а кое-где и пятого.

— Почему ты не хочешь вытащить оттуда все, что можно, и купить новый корабль?

Арсений покачал головой.

— Я хочу этот.

— Я думаю, мы договоримся, — после нескольких минут раздумья произнес капитан.

Арсений довольно улыбнулся, правда, улыбка была усталой.

— Отто, с тобой приятно иметь дело, а сейчас мне надо несколько часов поспать и возвращаться на корабль.

Немец кивнул.

— Не задерживаю, отдыхай. Потом еще поговорим.

Арсений проснулся через четыре часа, сейчас время было бесценно, вернее, у него была цена, собственный корабль. Быстрый завтрак, натянуть продезинфицированный скафандр, на этот раз полетели вдвоем с Кертом, в присутствии Марьям не было никакой необходимости, и Арсений сумел настоять на том, чтобы она осталась на тащившемся параллельным курсом «Верне». Через двадцать шесть часов ремонт рулевого управления был завершен. Арсений перешел на мостик и провел несколько простейших маневров. Корабль хоть и плохо, но был управляем. Арсений даже позволил себе чуть прибавить скорость, увеличив мощность реактора до двадцати восьми процентов. Немец, внимательно следящий за показаниями приборов, поднял большой палец.

— Но это придел, скорость тридцать две тысячи, и я бы тебе не советовал увеличивать ее.

Арсений несколько минут сам изучал показатели и пришел к такому же выводу.