Иван Тяглов - Круги Магистра

Тогда пространство снова зашаталось от дурного трепещущего воя, мелькнуло, будто родившись из тьмы, что-то непонятное, какие-то брызжущие пламенем машины.

Виталь поднял в воспаленное небо кулаки:

- Я не боюсь ваших застав!! - проревел он. - Это моя битва!!!

- Нет... - прошептал Винтик и не услышал себя. - Нет... Виталь! Так не будет! Не будет по-твоему!!! - Он сорвал голос и закашлялся.

Виталь повернулся, по лицу его ходили страшные тени.

- Смотри, - сказал он. - Смотри, ты сам убедишься...

Словно развернувшаяся пружина бросила Винтика вперед... Обеими руками ухватился он за Иглу. Жесткий ледяной ожог пробил все тело неистовой болью, но руки будто прикипели к Игле, и он почувствовал, как поддается несокрушимое острие!

- Не смей! - тоненько, нелепо заорал Виталь, но уже треснул в ладонях неведомый металл, открывая на изломе свирепый белый блеск.

А черный прибой вдруг обернулся лиловым огнем и, сжавшись, ударил в лицо.

--------------------------------------------------------------------------

----

Магистр стоял на самом краю сверкающего над закатным морем утеса, он высоко поднял меч, стараясь, чтобы полированный клинок добросил блик в пылающую даль, где встал над волнами четкий, как росчерк пера, силуэт фрегата. Позади, на обгорелой, разодранной куртке Магистра спал наплакавшийся Илька, чужой навсегда. Даня сидел на краю обрыва (надо гнать). Лениво бросал с жуткой высоты мелкие камешки. От надежды почти ничего не осталось, угли под пеплом. И все же, вдруг еще Винтик придет... Вдруг...

...Большинство расположилось в уцелевших комнатах дворца, и видели они уже десятые сны. Кто-то пока остался в бараках - дерево, теплее. Вот с едой было туго. Но теперь все решалось сразу... Бассас все-таки смог... Иначе не было бы этого корабля. И как дальше? У тебя Аль... И может, жив еще Инэ...

- Вадик, ты куда теперь? - неторопливо поинтересовался Даня.

- В Грифон, куда же еще? - сморщился от боли в уставшем плече Вадим.

- Меня возьмешь?

- Возьму... если сейчас же от пропасти уберешься.

- Чего размахался, - кивнул на меч Даня. - И так рука больная.

- Ну, - растерялся Вадим, - чтоб увидели с моря.

- Увидят, - сказал Даня теперь по-настоящему грустно.

Вадим обернулся: над уцелевшим шпилем Палатина бился и дрожал в сумеречном синем небе огонек.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. ПРИОЗЕРСК

- Вадик, это все? Так и кончилось?..

- А что еще, Тим? Полуразрушенный Грифон был взят войсками Короля. Генералы отыскались... Мы выбили стражников из Форта, а укрепления на Абрикосовке остались за ними...

Вадим оглянулся: палата тихо шелестела ребячьими голосами.

- Спать немедленно, - свирепым шепотом потребовал Вадим.

Сейчас принесет "медицину"... Накаркал. Дежурившие в корпусе Гранька и Марчик проскользнули в палату:

- Дежурная на подходе.

- Всем лишним - в окно, - приказал Вадим.

Аль проскочил к широкой, оправленной в дюраль стеклянной пластине, повернул на оси.

- А на тебе бацилл больше! - И махнул через невысокий подоконник на ухоженный газон.

- Люди, я вечером появлюсь, а пока выздоравливайте! - Вадим шагнул в дверь навстречу медсестре; шел вместе с нею к выходу, слушал рассуждения о нехороших людях, лишающих больных детей сна и нахально злоупотребляющих расположением врачей.

"...Аль стал похож на мальчишку, прежней суровой взрослости словно не бывало. Как теперь Этре Ольхель его в море опять возьмет?" Вадиму становилось жутко при мысли, что из тихого Приозерска Аль снова уйдет за отцом на палубу "Лунного Луча" в завывание снарядов, в десант под пулеметные очереди. Он, Магистр, тоже вернется туда, там Даня и Маришка, там - Илька, непростивший, ненавидящий, но одинокий и несчастный, там - невысокий земляной холмик в парке у Ратуши Вольного Города Грифона... И огонек над развалинами дворца...

Вадим вздрогнул, вспомнив, как звенели подошвы ботинок по песку лабиринта, спекшемуся в блестящую корку. След Битвы...

Этот врач... кажется, у него может получиться, он останется здесь с мальчишками, будут заново строить Город.

Рядом с Алем Магистр шел по больничной аллее, гулкой от прихваченного первым инеем асфальта, в бледном зеленоватом свете "дневных" ламп. Последняя не горела, за больничной оградой легла темнота, вся в красноватых сполохах фар проносившихся автомобилей. Шаги отдавались все громче, сливаясь с урчанием моторов... А может, осенний ветер доносил уже через грань Кольца отзвук боя.