Иван Тяглов - Круги Магистра

И било в виски глухими ударами пульса, и гремели позади пушки.

СОКОЛИНЫЙ ДВОРЕЦ

Рядом тоненько подвывали. Винтик протянул руку: плечо, тощенькое совсем, как птичье. Там, в темноте, дернулись, ойкнули, зато нытье прекратилось.

- Ну вот, - покровительственно сказал он, - а то кроме темноты еще и сырость, разведутся мокрицы и тараканы.

- Ой, уж, - сказали рядом, вроде чуть повеселее, даже слегка нахально.

На самом-то деле впору заорать, от горя и бессилия. И до сих пор болела спина. Пнул сопровождающий, когда ловили на двадцать пятой миле. Винтику удалось протиснуться между неплотным краем брезента и кузовом. На перевале, у поста дорожного патруля, грузовики встали. Он проскочил в дыру, приземлился на задницу и, вздрагивая в ночной горной свежести, отправился вдоль колонн искать Даню с Маришкой. Поймали. Тогда он откровенно плакал, хотя, кажется, не ревел, только передергивало всего. А ненависть к "черным шляпам", перехватившая горло, задубела, как постоянная и сильная, но тупая боль. Это здорово помогало.

...Их выстроили у замшелой стены, тридцать мальчишек, вытащенных с праздника, несчастных, получивших свою порцию пинков и хлестких подзатыльников.

- Руки за спину, - вдоль стены прохаживался человек в сером дорогом костюме, со стеком, похожим на школьную указку. - Переодеть.

Стражники кинулись сдирать с ребят одежду. Винтик кого-то укусил, кому-то ловко стукнул головой в нос. Стражники не обращали внимания... Человек со стеком опять прошелся, ощупав каждого холодными рыбьими глазами, и сказал: "Годятся".

Занимался серый ненужный рассвет. Он мог не стараться. Стыло, пусто, одиноко им было. Так, что жить не хотелось. Каменная стена кругом и навечно.

Человек со стеком был, видно, не новичок в таких делах. Он улыбнулся, широко и старательно раздвигая губы, даже в глазах обнаружилось что-то человеческое.

- Дежурный! - крикнул он в глубину низкой галереи. - Форму на тридцать человек! Кстати, меня следует называть "господин воспитатель", - добавил "Стек".

Появился высокий мальчишка лет пятнадцати. Юнггвардия! Сумрачно блеснул на берете летящий сокол. Вспыхнуло недавнее утро, и снова хлестнуло по ушам тем подлым выстрелом. "Ладно! - яростно ударила мысль. - Еще не все!" Винтик выпрямился и стоял, в упор рассматривая господина воспитателя. Не дрогнув, принял из рук дежурного черную куртку и шорты, алый берет. Стражники куда-то исчезли.

- Их собственный хлам в каптерку, а потом сжечь... Одеваться! - повернулся воспитатель к продрогшим в утренней сырости мальчишкам. Оказалось великовато, а так неплохо, даже удобно.

- Все, господа. С правами и обязанностями Юнггвардии вас познакомят позже. Вне строя и занятий меня зовут Аксэ Кен Домен. - Будто жутковатая рыбья маска спала с его лица, оно обмякло и подобрело. - Дежурный проводит вас до столовой, и - спать.

Сил у Винтика не хватило даже на удивление, усталость покрывала все серой дымкой. В полусне шагая за дежурным, он слышал еще, как тот разговаривает с Кен Доменом.

- Чего они все, как стукнутые?..

- Они здесь не по своей воле... Стража затеяла очередную гнусность, а его величество от большого ума согласился в ней участвовать... Этим еще повезло. Знаешь бараки за мысом?

- Туда тоже?..

- И куда большим числом...

Паренек хмыкнул:

- Наша добрая Директория...

День начинался неплохо, во всяком случае не лез никто, даже старшие юнггвардейцы, насмешливо косившие на "стукнутых". Кен Домен пообещал отправить письмо Винтика прямо в Ратушу, хотя глядел при этом куда-то в сторону. И рыбья маска возвращалась на его лицо, как только он появлялся перед строем или когда неподалеку объявлялся стражник...

А теперь этот карцер... Ну и пусть. Не станет он разводить поклоны перед всякой дрянью, вроде Виталя, будь тот хоть трижды полковник, советник и кавалер всевозможных орденов. Жутко захотелось домой, от горьких мыслей, от глухой темноты вернулось вчерашнее. "А вся доброта этого... воспитателя - пока начальство не видит".

- Тебя как зовут? - спросил он невидимого соседа...

- Илька... Иллэ Нэль Ретто, - поправился мальчишка, опять вздрагивая, это Винтик даже в темноте почувствовал. Он думал о папе с мамой, о Вадике, о Дане с Маришкой, а тут вдруг неприятно и не по делу зашевелилась жалость к этому незнакомому несчастному мальчишке.

- Хочешь со мной?

- Что - с тобой? - спросил удивленно Илька.

- А так, со мной. Возьмем и уйдем отсюда... - сердито сказал Винтик.

- Вдвоем?

- Нет, возьмем всех, здесь же кругом вранье да поклоны... И когда не врут, - он вспомнил Кен Домена, - врут все равно... Уйдем, просто план нужен.