Роберт Уилсон - BIOS

«Медленная», такое определение дал болезни Корбус Неффорд. Возможно, по меркам микроорганизмов Исис, в инкубационный период такое прилагательное характеризовало её корректно. Но только не на последней стадии. От первых симптомов до смерти проходило лишь три-четыре часа. Не больше.

Лица выживших, мимо которых шёл Дегранпре, выражали шок и опустошённость. Они не умерли, но ожидали смерти; или же верили, вопреки всем доводам рассудка, в некое спасение, которое вот-вот придёт, в чудесный разворот судьбы.

И Дегранпре тоже в это верил. В конечном счёте он осознал, что неспособен рассматривать возможность собственной гибели. Только не теперь, когда он прошёл столь неимоверно долгий путь в попытках её предотвратить: объявлял карантины, погубил эвакуированных со станции Марбург, разорвал единственный канал связи с Землёй. Нет! В конечном счёте он просто обязан выжить, ведь иначе всё то, что он сделал, окажется напрасным.

Идя к цели, он умерял свой шаг. Дегранпре прошёл через массивный стальной вход в аварийный ангар с видимым спокойствием, его выдавал только пот, стекающий по щекам. Пот вызывал беспокойство, физическая слабость — тоже. Но, раз он здоров, может, он просто сошёл с ума? Подхватил сумасшествие?

Дегранпре пришёл практически в назначенное время, лишь немного запоздав. Его разочаровало, что в небольшом «предбаннике», из которого открывался прямой выход к спасательной капсуле, оказались только трое начальников служб — Леандер, Солен и Накамура. Остальные, по словам Леандера, заболели.

Но нам удалось уйти, объявил им Дегранпре. В наши тела вирус не проник, а если проник, то в таком ослабленном состоянии, что наши тела смогут себя защитить.

Наконец-то, подумал он. Наконец-то я здесь.

Он воспользовался своим ключом начальника ОСИ, чтобы открыть и активировать капсулу. Процесс нельзя было назвать зрелищным. Тяжёлая плита отошла в сторону. За ней скрывалось тесное пространство спасательной капсулы; по кругу шли противоперегрузочные кушетки. Контрольных приборов не было: капсула сама по себе была гигантским роботом, способным на единственное разумное действие — стыковку со сферой Хиггса.

— Чувствую себя трусом, — сказал Леандер.

— В этом нет никакой трусости. Нам больше ничего не остаётся.

У входа в капсулу Накамура нерешительно остановилась.

— Сэр, — дрожащим голосом произнесла она, — я не очень хорошо себя чувствую.

— Никто не чувствует себя хорошо. Либо летишь с нами, либо остаёшься.

Спасательная капсула расстыковалась с Орбитальной станцией Исис и по длинной петле направилось к кораблю Хиггса, терпеливо ждущему в точке L5 между планетой и её маленькой луной.

Стартовый комплекс с кораблём Хиггса был утоплен в ледовый планетезималь, семь лет назад доставленный сюда автоматическим буксировщиком. Останки от дюз буксировщика до сих пор усеивали этот объект — чёрные сопла, напоминающие проржавевшие скульптуры в мрачном каменном саду. Сейчас полностью автоматический комплекс отметил близость спасательной капсулы и обменялся с ним стыковочными протоколами.

Капсула успешно пристыковалась. Внутри планетезималя, готовясь к встрече людей, зажглись источники света. Температура в узких коридорах подпрыгнула до двадцати одного градуса по Цельсию. Медицинские роботы выстроились у ведущего к стыковочному узлу люка, на случай если понадобятся.

Комплекс направлял в спасательную капсулу запрос за запросом, но разумного ответа не получал.

Через какое-то время, разочарованный отсутствием гостей, комплекс погасил огни. Жилые помещения остыли до наружной температуры. Жидкая вода была вновь закачана на хранение в баки со льдом.

Сверхпроводящие процессоры продолжили с бесконечным терпением отмерять время. Исис всё так же вращалась по орбите вокруг звезды, а человеческих голосов всё не было.

Фонарь на шлеме Тэма Хайса был рассчитан на работу в течение полутора суток. Более чем вероятно, что фонарь его переживёт, продолжит светить, пока тело Хайса будет остывать — или, возможно, нагреваться, — питая собой ненасытную прорву микробов Исис.

Тем не менее, до сих пор Хайс оставался невредим.

Он втискивал себя в узкие проходы копателей. Непрочность внутреннего слоя изоляции скафандра и габариты шлема вынуждали его двигаться медленно. Больше всего Хайс опасался нападения со стороны копателей — он был до ужаса уязвимым, — но эти животные соблюдали дистанцию наверху, а в переплетении туннелей вообще были не видны. И всё же он то и дело натыкался на недавние следы их присутствия. Он проходил мимо камер и тупиков, заполненных тщательно отсортированной едой: здесь склад семян, там груда фруктов, ферментирующихся в тепле. В боковых ответвлениях он видел мимолётные движения, разглядеть которые не хватало света — изгибы тел, которые могли быть сексом, рождением детей, их воспитанием или просто местными танцами.