Джек Вэнс - Умирающая Земля. Сб. [Умирающая Земля. Машина смерти. Глаза Верхнего мира. Большая планета.]

— Счастливо, Эса.

Элтон небрежно помахал ему рукой.

Солнце садилось за деревья Фонтана Миртлисса. Высоко в небе проплывали золотистые облака. С востока, где ночь уже опустилась на поля, города и замки, наплывали сумерки.

У восточного края храма стоял мраморный павильон, соединенный колоннадой с основным зданием. Он стоял на середине пруда. Вода светилась в сумерках и в ней перекрещивались черные ветки деревьев. Из дверей храма вышло четверо молодых людей с факелами. Все они были высокими и тонкими, длинные белокурые волосы заплетены во множество мелких косичек. Они были одеты в роскошные ливреи, украшенные драгоценными камнями. Юноши поставили факелы на подставки из черного дерева и вернулись в храм. Через несколько минут шестеро мужчин в черных килтах принесли квадратный стол, который поставили в центре павильона. Юноши в ливреях принесли стулья. Люди в черных юбках ушли.

Юноши накрыли стол богато расшитой скатертью. В центр стола поставили миниатюрную копию Миртлисского Фонтана со всеми деталями — вплоть до павильона, стола в павильоне и пятерых людей, сидящих за столом. Бутылки с вином поставили на лед. Стол украсили хрустальные вазы с фруктами, сушеными насекомыми, блюда с пирогами, пирожками и пирожными. Затем лакеи замерли вместе с факелами.

Шли минуты. Сумерки сменились ночью. Мерцали звезды. Через колоннаду пронесся мягкий, теплый бриз, играя с пламенем факелов. Со стороны храма зазвучали голоса. В колоннаду вошли Меркодион, Высокий Настоятель, Декан Фонтана Миртлисса и Чарли Лисиддер, Бэджарнум Бьюджулэйса. Меркодион был в своих парадных одеждах, украшенных жемчугами и металлами. Бэджарнум был в сером комбинезоне, темной куртке и высоких сапогах.

За ними шли Мудрейший и два дворянина из свиты Лисиддера. Лисиддер с одобрением посмотрел на накрытый стол и застывших, как статуи, юношей и уселся.

Разлили вино, подали еду. Чарли Лисиддер был в отличном настроении и все присутствующие смеялись его шуткам. Когда за столом возникало молчание, стоявшая в углу девушка начинала наигрывать на флейте, немедленно замолкая, если кто-то возобновлял разговор.

— Ну, а теперь, — сказал Бэджарнум, — перейдем к нашему оракулу. Клоду Клайстре. Честно говоря, я планировал допросить его под пыткой, но ваш вариант облегчает всех заинтересованных сторон. Он человек больших знаний и опыта, ему будет чем поделиться.

— Жаль, что мы так недолго сможем черпать из этого источника знаний. — Вы должны всерьез заняться проблемой продления жизни ваших оракулов, Меркодион. Теперешнее положение меня не удовлетворяет.

Настоятель склонил голову.

— Все будет согласно вашим желаниям... А теперь я прикажу приготовить оракула и мы перейдем в зал.

Зал был заполнен толпой перешептывающихся жрецов. По обычаю жрецы снимали капюшоны на ночь. Их заменяли белые повязки, верхняя, охватывающая лоб и часть щек и нижняя, спускающаяся по груди. Открытыми оставались только глаза.

Жрецы немного пели церемониальные гимны. Двенадцать хоров — каждый у своей стены — сливали голоса в сложной полифонии.

Бэджарнум, Меркодион и их свита вошли в зал и уселись на длинной скамье перед креслом оракула. Из боковой двери вышла девушка со строгим лицом и облаком золотых волос. На ней были серые брюки и серо-зеленая свободная блуза. На мгновение она остановилась, потом медленно пересекла зал. Единственная женщина среди сотен мужчин, жаворонок среди воронов. Все глаза следили за ней.

Она остановилась рядом с Бэджарнумом, посмотрела на него со странным, ищущим выражением. Меркодион вежливо поклонился. Лисиддер холодно улыбнулся.

— Садись.

Лицо девушки снова стало пустым и холодным. Она села рядом с Бэджарнумом. Зрители отреагировали на это шепотом, гулом, шорохом ряс. По слухам, женщина была новой служанкой Настоятеля. На нее бросали испытывающие взгляды и тут же отводили глаза — смертельным холодом, чем-то спокойным и беспощадным веяло от нее.

Последний печальный звук прозвенел и угас в огромном зале. Бэджарнум, казалось, только что заметивший присутствие жрецов, недовольно пробормотал что-то Настоятелю. Тот кивнул и встал:

— Всем выйти. Немедленно.

Недовольно бормоча, белые, черные и серебристые рясы вылились из зала. Теперь он был пуст и незаметное раньше эхо сопровождало каждый звук. Звон гонга огласил приближение оракула. Справа и слева от него стояли два префекта, позади шел Вводящий в торжественном одеянии.